Цветок Белогори

– А ты откуда знаешь, что у меня они плетёные? Да под боком? – Змей прищурился, с усмешкой взирая на друга.

– Прошлым летом приплыл к тебе на своем новом корабле, помнишь? Так у меня один умник утопил добротную веревку прямо у

белых скал, что невдалеке от вашего причала. Я пошутил, мол, ныряй, раз руки не тем концом вставлены. А он нырнул, да пропал. Я думал

все, утоп. А потом оказалось, что тот под водой проплыл, вынырнул, обогнув эту самую белую скалу. Добежал до ближайшей деревни, купил

там веревку, да не какую–то, а ничуть не хуже. И вернулся, но уже посуху. Видать из ваших, из местных, мой морянин. Так старуха придушена

аккурат такой веревкой, просто копия. Такая вот петрушка, – добавил Власт. – А ты ничего нового не узнал?

– Есть у меня человек, да не один, – произнёс Рональд, высматривая среди веселящихся свою милую Рыську, – прислуживают

они Орму. Я засылал им весточку, но тишина полная. Ни слуху, ни духу об этих проделках. Хотя чует моё сердце, без островных морян здесь

не обошлось. А без веских доказательств нынче не попрешь, крепко мы связаны договорами, сам знаешь.

Рональд не видел реальных подтверждений, но косвенные факты были на лицо. Если подумать, то многим была выгодна

вражда Черных и Видаров, начиная от племени островных морян и заканчивая самим императором Белогории. Радомир Видар пользовался

уважением далеко за пределами своего княжества. Вся империя произносила имя грозного князя с придыханием. У Совета оборотней он

пользовался безграничным уважением. Даже молодняк любого вида был согласен с князем рысей, пробившим когда-то возможность

пользования оружием для оборотней. И ведь прав был Радомир! Отчего люди стреляли, а оборотни не могли? Но старший из Видаров

слишком мудрый, чтобы лезть вперед императора. Вот и Черные посматривали на него, да мотали на ус, делая свои выводы. А они

неутешительны. Конкретных претензий морянам со Скалистых островов предъявить не могли, однако и конкретного другого врага тоже не

находилось.

***

...Ольга Видар

То, что произошло сегодня между нами, пьянило кровь. А та в свою очередь поднимала во мне чувства неведомые ранее. И

ведь я практически не пила вина! Зачем мне это, если поцелуи Рональда сводили с ума, а его объятия, ласковые слова, заставляли желать

повторения.

Но что он задумал? Я понимала, что Змей хотел сказать о чем-то важном, но о чём именно? Окрыленная собственными

чувствами и помыслами, я пообщалась с мамой, с сестрёнкой, а потом на минутку направилась к себе. Мне хотелось посмотреться в зеркало, поправить прическу. А еще ненароком встретить его, любимого оборотня.

Но выглянув одно из окон просторных коридоров, я увидела Рона вместе с моими братцами. Судя по сосредоточенным лицам

мужчин, обсуждалось что-то очень важное, словно беда стоит за воротами. Но нет, об этом я ничего не слышала и надеюсь, что это все мои

домыслы.

Кровь бурлила и пела, толкая на разные безумства. Я влетела в собственную комнату, упала на кровать и широко раскинула

руки. Воспоминания о жарких поцелуях, даримых мне Роном, заставляли краснеть. А словечки, что он произносил, то и дело возникали у меня

в голове, и хотелось летать, парить от тех чувств, что теснились в моей груди.

Любила ли я мужчину в тот момент? Безусловно, любила. Всей своей душой, каждой клеточкой организма. И не было девушки

счастливее меня.

И тут мне захотелось сделать что-то этакое, на грани приятного и хулиганства. Спрыгнуть с крыши сараев или конюшни – нынче

это точно не моё. Но что-то такое непременно хотелось совершить, дабы удивить и сделать приятное ЕМУ. Мой взгляд упал на стопку работ, привезённых мной из Тарсмании. И среди них портрет самого Рональда, такой, каким я его видела, воспроизводя по памяти. Надо сказать, различий практически не было. Ну, разве что выражение лица не такое мечтательное, каким я его видела сегодня.

Быстро поднявшись, я подскочила к зеркалу, чтобы увидеть там себя, счастливую с горящими глазами. Рассмеявшись

собственной дерзости, я достала из кармана черный кожаный шнурок, которым были связаны волосы Рональда. Он не обратил внимания на

то, как я подняла его около беседки. Мне захотелось повязать этот шнурок в свои волосы, что я и сделала, подвязав им свои волнистые

локоны. Каждая влюбленная женщина стремится прикоснуться к вещам своего избранника, даже надеть их. И мне подобное не чуждо.

Приведя себя в порядок, я подхватила свой рисунок и направилась в сторону комнат, которые всегда занимал Рональд. И пока

шла, всё время прислушивалась, словно я шла не для того, чтобы сделать сюрприз, а похулиганить, как в детстве. Подойдя к заветной

комнате оборотня, я постучалась, как полагается. Всё-таки врываться без стука как-то неприлично, даже к любимому. Но, как я и

предполагала, мне никто не ответил. И, довольная собой, я вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Неуловимый запах дороги и так