Цветок для двоих [СИ]

— Да, — Шанелька смотрела с жалостью, мысленно видя все эти споры, в которые превратились мечты, споры, которые развели бывших друзей и продолжают разводить.

— Он смеялся. Он говорит, ты Джахи, ты молодой, чем я, но ты старик. Я — новый. Я знаю современность. Это Асам говорит, — пояснил и продолжил, — но я знал. Я имел моя правда. Правда истинных пуруджи и правда Хеит Амизи. Правда те стихи, которые я не успел для вас читать. Когда жизнь была сказка, не написанная, она была такая! Нельзя убивать такая жизнь! Так?

— Да, — Шанелька кивнула. Но подумала о том, что Крис не согласилась бы с Джахи полностью, как сама Шанелька готова согласиться с ним. Место сказки, сказала бы ее прагматичная подруга — оно в сказке. И если деньги помогут поднять благополучие страны, то их нужно заработать. Правда, вряд ли ее подруга поддержала бы и Асама. Во всяком случае, зная заранее, во что именно превратится древняя сказка о цветах, гордых пери и их сильных защитниках.

Джахи все говорил, подбирая слова, умолкал, задумавшись, и снова рассказывал, а Шанелька кивала, посматривая на далекую сцену и слушая краем уха, как ведущий выкликает номера дюжины везунчиков. Пусть выговорится, ему не просто станет легче, у него прояснится в голове и, конечно же, к моменту, когда великая Хеит Криси Амизи укажет принцессиным пальцем на главного пуруджи, Джахи найдет способ отстоять правоту, не размахивая кинжалом перед носом бывшего друга.

На сцене красавцы в шальварах медленно прохаживались туда и сюда, кланяясь в зал. И Шанелька вдруг вспомнила группу «На-На» из своей юности, их голые зады в разрезах таких же шальваров. С трудом подавила нервный смешок. Вот сейчас дюжина истинных кинется, с воплями про Фаину-на-ну, разбирать визжащих от восторга тетенек. Да, если бы не Джахи, они с Криси ржали бы конями, краснея от хохота, как Лаки.

— Ой, — она вскочила, подхватывая и комкая в руках накидку, — кажется, все. Пойдем, Джахи. А то опоздаем.

Красавцы уже спускались в зал, навстречу призывно протянутым женским рукам, которые трогали бедра, щипали за локти, поглаживали спины. Грохотала музыка, смешиваясь с криками и радостным смехом, и кто-то продолжал выкрикивать в микрофон совсем уже рекламные фразы о стоимости люксовых номеров и количестве бассейнов.

Подталкивая Джахи, Шанелька утвердила его на прежнем месте, где сцена смыкалась со стеклянной плоскостью окна. Отсюда им был виден блестящий цветным шелком трон, профиль Крис, ее утянутая платьем грудь и рука на подлокотнике. Ниже клонились друг к другу головы в покрывалах и тюрбанах. Члены президиума, машинально окрестила толпу на сцене Шанелька и усмехнулась. Все равно, что дома лицезреть президентскую рать, наряженную в косоворотки и лапти, с оркестром балалаечников по сторонам. Пристально глядя на профиль подруги, заклинала ее мысленно, да повернись же! Увидь нас! Неужели даже воплей Лаки Крис не услышала? Или не захотела слышать? Или решила, что Лаки, узнав ее, орет сама по себе?

— Самий истинный! Самий настоящий! Как говорит древний обичай Пуруджи!

Шанелька спохватилась, вслушиваясь и переводя взгляд на общую картину. Красавцы, изрядно уменьшившись в количестве, торжественно дефилировали у подножия принцессиного трона, важно показывая себя ей и смеющимся зрителям. Кланялись Крис, потом посылали в зал улыбки, полные обещания. Оттуда неслись крики, назывались номера и следом дамы вопили уже о деньгах. Но кивая и потрясая руками над головой в жестах благодарности за оценку, пуруши не покидали сцены, становясь полукругом, и вдруг, по микрофонной команде синхронно повалились на одно колено, склоняя головы и прижимая к груди правые кулаки.

— Хеит Амизи! — микрофон выкрикнул, пустив петуха, и после небольшого скрежета умолк, стихли дудки, оставив еле слышный рокот барабанов.

Крис встала, придерживая подол, чтобы не наступить. Опустила руку с жемчужными четками, медленно скользя взглядом по склоненным головам, бликующим в беспрерывных вспышках фотокамер. Отступившие на противоположный край сцены расписные члены президиума молча смотрели, как принцесса выбирает своего пуруджи.

А потом Крис подняла голову и, протягивая руку с жемчугом над полукругом полуобнаженных красавцев, указала на закуток, где стояли Шанелька и Джахи. Барабаны стукнули и умолкли. Лица подсолнухами поворачивались, вытягивались шеи, шепот волнами бежал по залу.

Не говоря ничего, Крис улыбнулась и кивнула, по-прежнему показывая на последнего потомка рода Халима Джахи. И осталась стоять.

— Ну, — сдавленным шепотом сказала Шанелька, толкая своего спутника к лесенке в углу, — давай же! Ну!

— Нет, — мрачно отказался Джахи, упираясь и гордо отворачивая лицо.

— Что нет? Люди смотрят. Джахи, ну плиз. Не позорь Криси, а?

Она замолчала, но всего на секунду. В конце-концов, десятки раз, год за годом, ей приходилось стремительно выталкивать на сцену забоявшихся грозных серых волков и зареванных снегурочек, перепуганных майских фей и дрожащих страшных пиратов. На утренниках в родной детской библиотеке.