Цветок Эридана (СИ)

− Das liebe Ich höchstselbst.18 А ты кто такая?

− П-простите, я не туда забрела, − эриданка в панике попятилась назад, но Лотар успел схватить её за локоть.

− О чём ты сейчас подумала, чтобы так меня испугаться? Спокойно, я тебя не съем, что бы про меня ни говорили.

Турмалина молча пыталась вырваться, при этом платье ещё больше раскрывалось на груди. Взгляд Лотара скользнул по обнажившимся прелестям.

− Откуда эти слёзы? Тебя кто-то обидел? − продолжал допрашивать он.

− Никто, − всхлипнула она, потихоньку тая от участия такого красавца.

− Неправда: я вижу, ты расстроена, да и платьице не в порядке.

Демуазель закусила губу, стараясь подавить новый приступ истерики, но вместо этого слёзы полились ручьём.

− Schon gut, keine Tränen mehr,19 − снисходительно сказал принц, протягивая ей скомканный носовой платок. − Зачем так рыдать, крошка?

Она взяла платок (хотя, говоря по правде, у неё был свой, и более чистый) и утёрлась, избегая смотреть в его смеющиеся глаза.

− Может, зайдём ко мне? Выпьешь чаю, успокоишься.

− Нет, спасибо, мне нужно идти, − ответила девушка, отодвигаясь.

− Ладно, не заставлять же тебя, − он вздохнул и посмотрел вдоль коридора. − Хотя я бы мог.

− Турмалина-а-а! Турмалина-а-а! − донеслось с лестницы, и по ступеням быстро взбежал щупленький мальчик. − А, вот Вы где, сестрица! Мы Вас потеряли.

Он замер, разинув рот. Юная леди бросила последний взгляд на Лотара и заспешила к брату:

− Да иду я, иду!

Родители Турмалины сбились с ног в поисках пропавшего сокровища. Лорд Альтаир, отец девушки, хмуро поглядел на дочь − ему крайне не понравилось, в каком обществе она разгуливает по дворцу. Мать вообще заподозрила неладное и едва не подняла скандал. Семейство покинуло дворец и отправилось домой; лица старших были недовольными, и всю дорогу они выспрашивали у дочки, что произошло, но виновница происшествия отмалчивалась и тихо улыбалась, украдкой прижимая к сердцу мокрый платочек: бедняжка, кажется, влюбилась.

Сегодняшним вечером в Главной зале царил загадочный полумрак: большие люстры на потолке не горели, комнаты были освещены свечами на столах и рядами причудливых голубых бра на стенах. Светло было только на оркестровом балконе и в балконных галереях. Гости, входя в залу, долго и изумлённо вертели головами. Возле фигурной колонны два знатных эриданских семейства вели светский разговор, совершенно не интересовавший Турмалину из Ахернара. Девушка держалась боком ко всем и неотрывно глядела в сторону парадной лестницы. На ней было скромное синее платье с рукавами до локтей, тонкая коса перекинута через плечо, опухшие веки тщательно припудрены. С лестницы спускались пёстрые толпы гостей, но она игнорировала всех, даже королеву с толпой фрейлин и придворных. Гости из Лаоса, которых представили Еве-Марии, тоже не привлекли её внимания, хотя выглядели очень колоритно. Король Ригель был сильным смуглым мужчиной с ужасным шрамом через всё лицо, его жена − красавицей с белой кожей и яркими зелёными глазами, околдовавшими половину зала. Лорит не решался приблизиться к королеве Эридана: по зале уже ползли слухи, что она дала ему отставку.

Вниз спустились король Ардскулл и царица Агама со своей многочисленной свитой; восточный двор сгрудился вокруг них, и появление принца Лотара в сопровождении охраны и белогривой подруги прошло незамеченным. Внешний вид гебетца нисколько не изменился, на лице сохранялось выражение скуки и презрения. Красавица блондинка в ещё более развратном платье, сверкавшем всеми цветами радуги, крепко держала его под руку и ехидно улыбалась, вынуждая мужчин опускать глаза от смущения. Сердечко Турмалины затрепетало, и она как заворожённая двинулась вперёд. Кто-то удержал её за руку, и девушка резко обернулась. Рутил, младший брат, встревожено заглядывал ей в лицо.

− Турмалина! Вас маменька зовёт!

− Зачем? − недовольно спросила она.

− Не знаю! Сказали привести.

Девушка нехотя двинулась за братом к кружку архипелаговцев, не забывая раскланиваться перед встречными дамами и господами − знакомыми матери и отца. В этот момент её родители обихаживали принца Этрума Монро. Турмалина скривилась, сразу поняв, зачем её призвали.