Цветок из Кирены

Ей хорошо, очень хорошо здесь, в «Тускуланской вилле». Слуги — как на подбор. Правда, ленивые, приходится с утра до вечера, то есть до заката, самой во все вникать, а то ведь ничего не сделают. Но соседи — не дай бог. Назло выпускают коз и ослов пастись на плодородных землях мисс Бриттон, а козий и ослиный навоз губит почву, потому что на ней потом ничего не растет.

В звенящем голосе мисс Бриттон звучали то смех, то слезы. И мы с Луллу быстро поставили диагноз: паранойя и мания преследования в тяжелой форме плюс признаки манодепрессии.

Слова мисс Бриттон про козий и ослиный навоз насторожили нас. Как же это ничего не растет там, где почва получает натуральное удобрение? Может быть, это потому, что животные поедают ядовитые растения — скажем, дриас?

— Дриас? Нет-нет! Скотина не трогает дриас, знает, что он ядовит. Если сюда попадают животные из других районов, где дриаса нет, бывает, что они его едят. Но тогда они погибают. Сразу же. Так что не успевают оставить никакого навоза.

Нам хотелось еще поговорить о занимающей нас проблеме дриаса, но мисс Бриттон уже рассказывала о том, как она решила проблему водоснабжения на своем участке. Вода поступает с гор, слуги провели к цистерне узкие каналы, тщательно выложенные камнем.

Мы гуляли по великолепной аллее среди вашингтоний[18]. Аллея шла в направлении юг — север и заканчивалась у цветущего луга. За лугом мерцало Средиземное море, серо-голубое вдали, бирюзовое у берегов.

Когда мы возвратились к дому, мисс Бриттон вспомнила про чайник. Он уже выкипел, и ей пришлось ставить его снова.

Мы вошли в дом итальянской постройки и очутились в просторной лоджии с удобными, в меру просаженными кушетками и креслами. Увидев картину на стене, мы заключили, что, во всяком случае, часть обстановки досталась мисс Бриттон в наследство от прежних владельцев. Ибо картина изображала двух солдат в стальных шлемах, с винтовками, а внизу стоял по-немецки призыв: «Вперед, к победе!» Нам было непонятно, как это англичанка держит среди приобретенных или полученных от прежних владельцев вещей картину, на которой два представителя «оси» призывают к победе.

Мисс Бриттон продолжала рассказывать. О многотрудной жизни на ливийской ферме, о своем отношении к ливийцам, до которых, по ее заверениям, все еще не дошли достижения современной европейской цивилизации.

Чайник успел выкипеть и во второй раз, и пока мисс Бриттон хлопотала на кухне, снова наливая в него воду, мы осмотрели книжные полки в темной столовой, куда свет поступал только через дверь, выходящую в лоджию.

Скажи мне, какие книги есть у тебя, и я скажу, кто ты. По-моему, очень верно подмечено.

Полочка с молитвенниками свидетельствовала о том, что мисс Бриттон религиозна, причем интересуется не только христианской верой. Мы увидели книги о Сену-си, основателе известной мусульманской секты, который жил. в первой половине девятнадцатого века. Кстати, Сенуси один из предков нынешнего короля Идриса. Кроме того, мисс Бриттон читала классиков и хороших английских романистов. А несколько «Флор» и других книг о цветах выдавали ее увлечение ботаникой.

Когда мисс Бриттон поставила чашки на стол, мы не решились снова заводить речь о дриасе, боясь, как бы вода не выкипела в третий раз. Мы крепились, пока чайник не появился на столе, и надо сказать, что чай был вкусный, только англичанки умеют так заваривать. Мы воздали должное также и печенью и только потом решили, что пора перейти к делу.

Этот дриас… Не допускает ли мисс Бриттон, что он находится в родстве с сильфием древних греков и лазером или лазерпициумом римлян?

Хозяйка прыснула, и мы простились с надеждой услышать толковый ответ. Однако мисс Бриттон вдруг заявила:

— Ах, сколько ботаников обращалось ко мне с этим вопросом. Да я и сама одно время готова была так считать. Но теперь не считаю. Как-то я отправила один экземпляр в Лондон. По-моему, его посадили в Кью-Гарден[19]. Но ведь дриас ядовит, а у сильфия были совсем другие свойства.

Слегка пристыженные, мы решили срочно пересмотреть наш скороспелый диагноз относительно психического состояния мисс Бриттон. Наша хозяйка показала себя весьма толковым и знающим человеком. Больше того, из всех, с кем мы говорили в Ливии, это был первый человек, знакомый с древней историей страны.

К сожалению, продолжала мисс Бриттон, она уже давно не занимается этой проблемой, так что успела забыть латинское наименование дриаса. Где-то оно у нее записано, да бумаги эти, должно быть, лежат в каком-нибудь сундуке на чердаке. Можно поискать, но поиски могут затянуться надолго, можем ли мы столько ждать?

Мы поспешили учтиво заверить ее, что не смеем причинять ей столько хлопот. Приедем как-нибудь в другой раз, если можно.

Пока мы допивали превосходный чай, мисс Бриттон сновала по комнате, поднося нам монографию за монографией. В некоторых из них мы нашли ферулу, но о сильфии не говорилось ни слова. К тому же, насколько мисс Бриттон помнила, дриас, увы, не принадлежал к роду ферула.