Цветок из Кирены

Драгоценный лазер, или сильфий античности, который ценился выше всех остальных приправ. До сих пор его не удалось отождествить с какой-либо из ныне известных приправ, вероятно потому, что растение перевелось еще в древности. Сохранилось, однако, довольно подробное описание у Плиния: «Теперь следует сказать о лазерпициуме, весьма знаменитом растении, кое греки именуют сильфием, а получали его из провинции Кирена (Северная Африка). Сок называют лазером; его охотно применяют для всяких целей и для лекарств и продают на вес серебра. Теперь растение уже много лет как пропало в Кирене, потому что пастухи охотно пасут свой скот там, где оно водится. В паше время удалось найти лишь один корень, который был послан императору Нерону. Если животное съест молодой побег, наблюдаются такие признаки: овца засыпает, коза чихает. Уже давно мы получаем только такой лазер, который растет в изобилии в Персии, Мидии и Армении; но он сильно уступает киренскому, да к тому же к нему подмешивают гумми, сакопений или молотые бобы. Вот почему непременно надо упомянуть о том, что при консулах Ц. Валерии и М. Эреннии (93 год до нашей эры) было ввезено тридцать фунтов лазерпициума; в начале гражданской войны диктатор Цезарь взял из общественной казны кроме золота и серебра 1500 фунтов лазера. У заслуживающих самого большого доверия греческих авторов мы читаем, что это растение первоначально появилось поблизости от садов Гесперид и Большого Сирта за семь лет до основания города Кирена, после того как землю вдруг пропитал густой, как смола, дождь. Действие этого дождя распространилось в Африке на 400 стадий; лазер произрастал дико в этом краю как живучий сорняк и как культурное растение, пропадая в пустыне; у него большой, толстый корень и стебель, похожий на стебель фенхеля. Листья этого растения называются маспетум; они напоминают петрушку, а семена похожи на листики, сами же листья опадают весной. Было заведено пасти скот на лазере; сперва он действовал очищающе, потом животные делались жирными, и мясо их получало замечательно приятный вкус. После увядания листьев люди ели стебель, приготовляя его по-разному, вареный или печеный… Сок извлекался двояким путем, из корня и из стебля; соответственно, он назывался ризиас и каулис, причем второй считался хуже первого и был подвержен гниению. На корне была черная кайма… Другие говорят, что растение имело корень, достигающий больше восемнадцати дюймов в длину и выдающийся наверху из земли… что у растения были золотистые листья, которые служили семенами и опадали после захода Пса, когда начинал дуть южный ветер».

Затем Мадлен фон Хеланд добавляет:

«Таким образом, киренский лазер, несмотря на великое усердие ученых, до сих пор не поддается опознанию, зато теперь все согласны, что парфянский лазер — это растение асса фетида, или чертов кал. Речь идет о дикорастущем на Ближнем Востоке представителе рода ферула, семейства зонтичных. Асса фетида до нашего времени сохраняет свое значение как лекарственное растение, ее можно купить в аптеках. Есть сведения, что на Востоке ее иногда употребляют в качестве приправы».

Да, Мадлен фон Хеланд основательно потрудилась, и ее сводка дает четкое представление о значении сильфия в Римской империи, но упрямое растение, «несмотря на великое усердие ученых», по-прежнему не поддается опознанию.

ОПЯТЬ КИРЕНА

После целого месяца изучения специальной литературы мы с Луллу были готовы покинуть Каир, чтобы снова отправиться на «лендровере» в Кирену и продолжить там полевые исследования.

— Постарайтесь возможно скорее отослать корни тапсии профессору Финну Сандбергу в Стокгольм для анализа, — напутствовала нас Виви Текхольм, когда мы прощались во дворе Гизского университета. — И не забудьте расспросить бедуинов, для чего они применяют дриас!

Мы обещали приложить все силы, чтобы выполнить ее задание, и за три дня домчались до Кирены. В районе Дерны нам встретились первые экземпляры тапсии. Большинство листьев завяло, и соцветия содержали плоды на разной ступени развития. Молодые были продолговатые и ребристые, причем ребра довольно заметно выделялись. На зрелых плодах отросли большие прозрачные крылышки, хоть сейчас в полет.

— Нам надо хорошенько присматриваться к плодам, — сказала я. — Ведь тапсия и ферула так похожи, что только по плодам и отличишь. Не мешало бы и ферулу найти, особенно тингитскую, чтобы и ее корни тоже послать Финну Сандбергу.

Я чуть не стерла напрочь тормозные колодки «Лендровера». Стоило нам увидеть экземпляр высоких соцветий, как я нажимала ногой на педаль, и мы бежали проверять плоды. И всюду видели одно и то же. В одном соцветии — молодые плоды с ребристой каймой. В другом, на том же растении, — зрелые, сплюснутые, с прозрачными крылышками, шуршащими, как бумага.