Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Торжественно и размеренно двигалась процессия, точно это была храмовая церемония. Хозяева дома невольно посторонились, ожидая, что носилки вплывут в открытые ворота, не остановившись рядом. Но вот черные рабы замерли и опустили свою ношу.

Музыканты в последний раз ударили в тамбурины и тоже замерли. Застыла грозная стража.

Полог носилок заколыхался, и оттуда появился великий ясновидец.

Ка-Нейт в восхищении сжала руки.

Ее возлюбленный был сегодня поистине подобен Осирису. Золотистое одеяние ниспадало до земли. Тяжелое драгоценное ожерелье блестело на широкой смуглой груди, золотые запястья и перстни – на крупных красивых руках. Большие черные глаза, подведенные краской, смотрели пронзительно и властно, на полных губах была улыбка… такая, как на лицах богов, скрытых в нишах молелен.

Перед ним хотелось опуститься на колени.

Джедефптах не шелохнулся при приближении гостя и не произнес ни слова. Первый пророк Амона, как превосходящий его по положению, должен был заговорить первым.

Неб-Амон слегка наклонил голову; с губ его не сходила та же улыбка.

- Приветствую тебя, Джедефптах. Ты поистине благословен – обитать в таком прекрасном доме и иметь такую усладу для глаз.

Он смотрел на Ка-Нейт.

- Привет и тебе, - с усилием сказал Джедефптах. – Прошу тебя пройти в мой дом.

Слуги Джедефптаха остались размещать слуг Неб-Амона, а его стража… последовала за ним. Джежефптах замер, увидев такое оскорбление.

Неб-Амон с улыбкой взглянул на хозяина дома, потом на своих воинов.

- Останьтесь здесь, - приказал он. – Я в доме у друга, не так ли?

Джедефптаху осталось только склонить голову.

Он пошел впереди, а Ка-Нейт мать задержала до тех пор, пока хозяин и гость не прошли в дом. Чтобы верховный жрец не смотрел больше, чем положено, на то, что ему еще не принадлежит.

Однако в разукрашенную столовую пришлось пройти всем вместе.

Крепко держа за руку, госпожа дома посадила Ка-Нейт за столик рядом с собой. Так девушка оказалась прямо напротив пророка Амона.

Он смотрел на нее редко, но когда смотрел – будто огонь разливался у нее внутри.

Молчаливые слуги подали им умывальные чаши; гость и хозяева ополоснули пальцы, но никто из них так и не заговорил. Молчание стало настолько тягостным, что, казалось, проникло в их души… давило.

- Какая прохлада, - непринужденно сказал великий ясновидец; он улыбался небольшой любезной и ровной улыбкой, от которой у Джедефптаха переворачивались внутренности – так противно ему было это светское выражение, которое могло таить что угодно.

- Твой дом сохраняет прохладу лучше, чем мой, - сказал Неб-Амон, взглянув на хозяина. – Глиняные кирпичи – вот лучший материал.

- Лучше твоих дорогих камней? – вырвалось у Джедефптаха.

Жрец усмехнулся.

- Я скромен. Так строили в Та Кемет издревле, без иноземных образцов. Я очень рад оказаться в таком доме, как твой, достойный Джедефптах, и говорить с таким верным слугой его величества, как ты.

- Я убежден, что также говорю с верным слугой его величества, - сухо сказал Джедефптах.

- Истинно так, - сказал Неб-Амон.

А Джедефптах подумал, что невиданное возвышение храмов началось с овладения богатствами страны Нуб* и других стран. Жрецы овладели тем, что своей кровью добыли для них воины фараона.

Снова воцарилось мучительное молчание.

- Нравится ли тебе обед? – отважилась обратиться к Неб-Амону Нофрет.

Он как будто был полностью поглощен едой, но при первых звуках ее речи поднял глаза.

- У тебя искусные повара, госпожа Нофрет, - улыбаясь, сказал красивый гость. – Я хотел бы узнать, каким способом приготовлено это мясо. Оно отварено кусками с овощами, а после потушено в масле? Я угадал?

- Да, господин, - с неприятным чувством ответила Нофрет. Жрец был так безупречно любезен, что не к чему было придраться.

И никто из них не решился бы это сделать, как бы он себя ни вел.

- Будет ли мне позволено взглянуть на твой сад? – обратился Неб-Амон к хозяину. – То, что я вижу в окно, очень красиво, но отсюда видно немного.

- Разве за этим ты пришел? – не выдержал Джедефптах.

Неб-Амон как будто только этого и ждал.

- Ты удовлетворишь мое желание, господин Джедефптах? Я мечтаю поговорить с твоей прекрасной дочерью.

- Да, - сказал Джедефптах; он отвел глаза. – Хорошо.

Неб-Амон величественно поднялся.

Ка-Нейт сглотнула последний кусочек финика в меду и неловко встала. Нофрет смотрела на обоих со страхом.

- Ты позволишь нам выйти в сад для беседы? – спросил великий ясновидец, протягивая девушке руку. Он обращался к Джедефптаху, но смотрел только на Ка-Нейт.

- Да, - сказал Джедефптах.

Больше жрец не говорил с ним. Его пальцы коснулись пальцев Ка-Нейт, но он не взял ее за руку – пропустил вперед. Ка-Нейт проскользнула между столиков к выходу; он вышел следом.

Джедефптах и Нофрет переглянулись; хозяин дома хотел что-то сказать, но только махнул рукой. Он ссутулился в кресле и прикрыл ладонью глаза.

***

Ка-Нейт, задыхаясь от волнения, вышла из дома, чувствуя за спиною жаркое присутствие будущего повелителя своей судьбы. Ему нельзя было не повиноваться… и хотелось повиноваться.

В саду Неб-Амон взял ее за руку.