Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Ты не слышал, кто отец невесты моего господина? – спросила Тамит, улыбаясь и поигрывая пальцами. – Я пришла помолиться великому Амону, и хочу замолвить слово за ту госпожу, что станет его женой, и ее родных. Ведь ты, несомненно, знаешь, что нужно произносить имена, чтобы молитвы достигали богов.

- Да, - сказал жрец.

Тамит уже показалось, что он не слышал ее слов – только любовался ею.

- Я слышал имя, - сказал тут молодой человек. – Ка-Нейт. Госпожа Ка-Нейт, об этом говорили между собой второй и третий пророки Амона здесь, в храмовом дворе. Но я не знаю имени ее отца, прости меня…

Тамит рассмеялась.

- Ты оказал мне великую помощь, божественный отец.

- Я еще только слуга, - прервал ее жрец. Он шагнул к ней, словно приготовившись поднять руки с мольбой, но Тамит он был уже не нужен. Отвернувшись, она ушла, покачивая бедрами, а юный служитель Амона так и остался стоять, провожая ее умоляющим взглядом.

***

Прямо из храма Амона Тамит отправилась к колдуну, про которого слышала в доме господина. Он умел заклинать змей; о нем говорили, что он понимает язык священных животных Уаджет. Тамит слышала, что он обладает знанием, как извести соперника.

Найти мага можно было в храме зеленой змеи Уаджет, дочери Ра, которую он поместил себе на лоб для устрашения врагов.

Маг принял ее в подземном помещении храма. Он был лыс и худ; на нем была истрепанная длинная одежда, давно потерявшая свой изначальный цвет, каков бы тот ни был. Он взглянул на плату, которую предлагала Тамит, недовольно сморщился и покрутил головой. Тамит отдавала ему всю медь, которую забрала у отца, но это была только медь…

Помолчав с поджатыми губами некоторое время, показавшееся Тамит вечностью, маг спросил, зачем она пришла.

Тамит сказала о цели своего прихода и с бьющимся сердцем ждала ответа.

Ка-Нейт, она сказала ему только имя, обязательное для колдовства – не назвала ни имени, ни положения отца соперницы, которых не знала. Но если этот человек слышал о Ка-Нейт и донесет… Тамит ждет смерть.

Помолчав еще, маг сказал, что это великое дело, но он берется его исполнить.

Зажгли лампады – глиняные плошки, в которых были укреплены веревочные фитили, пропитанные жиром. Взяв воску, маг слепил грубое подобие женщины, произнося слова, которых Тамит не понимала, но которые вселили в нее надежду.

Фигурку установили на стол в углу помещения. В свете лампад она отбрасывала несоразмерно большие тени на стены.

- Яд проникнет в ее сердце, яд сожжет ее грудь.

С этими словами маг вонзил булавку в изображение Ка-Нейт – туда, где помещается сердце.

Слова были произнесены, действо совершено. Теперь оставалось ждать, уповая на ужасную змею, дающую могущество колдуну.

***

Для Ка-Нейт время шло и мучительно медленно, и мучительно быстро.

Она как будто прожила в эти дни целую жизнь. Ей было страшно и радостно – никогда она не жила полнее. И вместе с тем все казалось сном, от которого хочется тут же проснуться… и видеть и видеть его.

Она оставалась дома – теперь ей прямо запретили выходить. Мать. Ка-Нейт сама не знала, чего боится госпожа дома – неужели того, что на нее нападут? Но кто в городе знает Ка-Нейт, кому нужна ее смерть? Неужели у нее могут быть враги?

Госпожа Нофрет берегла свое дитя как драгоценность, чтобы передать ее будущему мужу в целости и сохранности. После сватовства верховного жреца ее настроение изменилось полностью – как раньше она горячо расхваливала Хорнахта, так теперь целиком и полностью заняла сторону великого пророка Амона.

- Он будущий муж Ка-Нейт, и это уже не изменить, - сказала она Джедефптаху. – Будем же ему друзьями. Неужели ты враг нам и нашей дочери, милый брат?

- Я друг фараону, - гневно ответил Джедефптах. – Жрецы жиреют, отнимая богатства у казны. Они…

- Ты хочешь сказать, что они враги фараону? Опомнись! – в ужасе воскликнула Нофрет. – Они первые слуги его, они опора трона! Фараон и сам – жрец! Без них не стало бы Та Кемет!

- Верно, - мрачно ответил Джедефптах.

Он помолчал.

- Но так, как есть, не должно быть.

- Чем же плохо то, что есть? Амон – величайший из богов, и он заслуживает величайших богатств!

Уже Нофрет разгневалась.

- Кто же, если не этот бог?

Джедефптах склонился к ней почти с выражением ненависти.

- Есть величайший из богов, о котором ты забыла, - тихо сказал он. – Божественный Рамсес, его величество, жизнь, здоровье, сила, над которым хотят подняться эти слуги.

Нофрет заткнула уши и отпрянула.

- Я не желаю слушать эти мятежные речи! – крикнула она. – Ты хочешь изменить Маат! Ты оскорбляешь жрецов Амона, ты прогневаешь его!

Джедефптах совсем тихо рассмеялся; только глаза сверкали.

- Ты стала другом жрецам только тогда, когда жрец Амона решил породниться с тобой, - сказал начальник мастерских. – Какие изменщицы женщины.

- Замолчи! – крикнула Нофрет.

Она выпрямилась во весь рост, так что стала едва ли не выше понурившегося мужа.

- Я твоя верная жена, достойная госпожа твоего дома, и не буду терпеть напраслину, - сказала она.

Джедефптах поднял голову.

Как-то криво улыбнулся. Развел руками и хлопнул себя по бедрам.