Цветок на скале

— Регалии власти приняли меня как короля и потому я не могу отречься от трона. Но есть другой путь! Сама наша история и магия подсказали его и поэтому я, Эльдар, король Дормера, нарекаю тебя, Адельмар Астарский, лордом протектором Запада. И отдаю тебе в вечное, наследуемое владение следующие провинции: Ламеталь со столицей в Лиметте, Латриэль со столицей в Трие, Варсанг со столицей в Варсе…

Далее шло нудное перечисление всех провинций Запада с уточнением, что статус Гарнара ещё не определен.

Король завершил перечисление и поднял руку, предупреждая, что он продолжит. Радостные или гневные вопли замерли на устах людей. А король продолжил делать то, что умел лучше всего — управлять и манипулировать:

— Кроме того, я называю моего брата, Адельмара Астарского моим наследником до появления у меня признанных мною детей!

Толпа опять взорвалась приветственными криками. Король дождался, пока они пойдут на убыль и продолжил:

— Как вы знаете, благосостояние нашего мира зависит от магии, питающей его. Вы знаете, что уже сотни лет как она оскудевает, делая нашу жизнь все сложнее и безрадостнее, — эффектная пауза. — Так возрадуйтесь! Архимаг Марвин свидетельствует, что чудо происходит на наших глазах и магия просыпается!

Люди ахнули и замерли. На балкон нарочито медленно выполз архимаг. Он всегда на людях преувеличивал свою старость и немощь. То-ли считал, что это прибавляет ему солидности, то-ли предпочитал, чтобы враги недооценивали его силы. Не торопясь дошёл до них и встал со стороны Мара, поднял руку:

— Клянусь, что это правда! — воскликнул старик неожиданно сильным голосом. Выглядел он, и правда, торжественно и вдохновенно.

Король продолжил:

— Все вы знаете, что народ наш состоит из потомков пришельцев из другого мира и потомков старших рас. Если магия нашего мира продолжит прибывать, то станут рождаться чистокровные дети тех рас, что сейчас утеряны нами. Не должна повториться война, разрушившая покой и магию нашего мира. Поэтому в указе, что дарует моему брату новый статус и земли, будет также пункт о том, что он, как правитель Ламеталя, по воле своего народа, и в любой момент, имеет право объявить Ламеталь отдельным королевством!

Гробовая тишина повисла над площадью. А король невозмутимо закончил:

— Заранее будет подготовлен мирный договор между новыми королевствами, который обязан буду подписать я или мои наследники, если это отделение произойдёт позднее! Радуйтесь соотечественники потому, что боги даровали нам новую надежду на мир и благоденствие!

Площадь взорвалась криками. Неизвестно, были ли в толпе подсадные — те, кто славили бы короля и его брата в любом случае? В них не было нужды. Жители западных провинций кричали так, словно одержали великую победу.

Последнее, что врезалось в память Мару, когда он уходил с балкона — это то, как плакал Дарбор.

* * *

Банкет, вполне ожидаемо, прошёл как череда поздравлений Мару и восхвалений королю. Неизвестно, насколько они были искренними, но король был силен, как никогда, и никто из лордов Дормера, находясь в своем уме, не решился бы на открытое противостояние. Глубинное недовольство, конечно, есть и будет, но, опять же, король силён. Они пережили то, что он начал войну и выкосил всю старую верхушку аристократии. И это переживут, а если нет, то туда им и дорога.

Лорды Запада ликовали. Эльдар посмеивался про себя, что вот и произошло невозможное: они смотрят на него нежно, почти с любовью. Мар всё ещё в ступоре. Механически раскланивается с теми, кто к нему подходит и держится только за счёт привычки контролировать себя. Его можно понять, но каков бирюк! Военный, до мозга костей, не политик. Да ему и не надо. Вон как преданно взирают на него будущие подданные. Заслужил за пять лет безупречного служения им. Заслужил. Он настолько настоящий, что заслуживает всего, что имеет и намного большего. Цельность, доброта, преданность, — разве не прекрасные качества для короля? Хорошо, что хоть у одного из них они есть!

И Эльдар, ослепительно улыбаясь, продолжил покорять и обаять подданных, внимательно отслеживая и запоминая тех, кто в дальнейшем может доставить проблемы. Люди сейчас выдавали самые искренние реакции, мало приглушённые самоконтролем.

Когда подошло время, собственно, самого Перелома — момента наступления нового года, король направился к королеве. Эуфимия, во всё время банкета, просидела сломанной куклой в своём кресле. Это плохо, что она не выполняет их договоренности и не ведёт себя естественно. Потрясена или бунтует? Король подал ей руку и с чуть большей силой, чем требовалась, не помог встать, а выдёрнул её из кресла. Это был единственный жест недовольства, что он мог себе позволить на людях. Она даже не посмотрела на него. Потрясена. Ничего, привыкнет. Уж с ней-то советоваться как управлять страной он, после произошедшего, точно не будет.

Глава 43

— Нам нужно поговорить! — требовательно рычит на ухо королю Мар. Он подошёл "поздравить" его после представления стихийников и теперь, сжимая в "братских объятиях", вымещал свою злость и требовал объяснений.