Цветок на скале

— Да, умею, — самодовольно усмехнулся тот. — Многое умею из того, что и не снилось современным ребяткам. Как и Марвин. Мы формировались и учились, когда магия была сильнее и вам эти навыки теперь просто недоступны. Даже тебе, мальчик мой, несмотря на всю твою силу. Потоки магии слабеют год от года. Тонкими плетениями становится всё труднее пользоваться.

Элвин перевел дух. Переменил положение в кресле. Теперь он смотрел на Мара препарирующим взглядом, как исследователь на подопытного:

— Я слышал, что твоя магия выходила из-под контроля и, признаться, был уверен, что ты погибнешь. Как ты справился?

В его тоне не было ни капли осуждения к тому, почему его ученик дошёл до позорных срывов, только живой интерес. Мару захотелось довериться. Элвин сам настолько странный, что, быть может, поймёт его или даже подскажет что-то. И он решился:

— Я встретил женщину в Лиметте. Рядом с ней мои потоки гармонизировались. И больше таких проблем не было. Даже когда её уже не было рядом.

Элвин задрал белые кустистые брови:

— Ты что, отпустил её?

Мар мучительно покраснел. Он и не помнил, когда это случалось с ним в последний раз. Когда-то в детстве:

— Между нами был контракт. Он закончился и она ушла.

— И ты отпустил?

— Не совсем.

Молодой маг жалел уже, что начал этот разговор. Но не отступать же трусливо поджав хвост. Сделал — отвечай:

— Я приказал следить за ними, чтобы знать, где она, помогать и охранять.

— Какая занимательная история! — повозился Эльвин в своём кресле, устраиваясь удобнее. — И что было дальше?

— Ничего. Они стряхнули жучки и ушли через Великий Лес в Гарнар.

— Северяне, значит? Ладно. А ты?

И под этим пытливым взглядом Мар признался в том, в чём не признавался никому:

— Я словно сошел с ума. По договору нам запрещено разыскивать друг друга. Я запускал магический поиск несколько раз в сутки. Когда меня било отдачей за нарушения клятвы радовался — это ведь означало, что она жива. Однажды меня не ударило и я решил, что её больше нет. Позже узнал, что Гарнар закрылся, значит она, вероятно, всё же жива. Больше я поиск не запускал никогда. Боюсь. Нет ничего страшнее, когда нить оборвана! — скомкано закончил он с силой сжимая кулаки под столом, чтобы держать себя в руках.

— А теперь? — не унимался Элвин.

Что уже скрывать? И Мар послушно ответил:

— Мир выцвел. Лишился красок, запахов и звуков. Я жду её постоянно. Словно она солнце. Вернётся, и жизнь продолжится.

Старый маг никак не прокомментировал это заявление. Покивал головой и продолжил допрос:

— Ненавидишь её и гарнарцев?

Мар удивлённо вскинул на Элвина глаза, а потом опять вперился во что-то перед собой, видимое только ему одному. Голос его звучал почти безжизненно:

— Я люблю её, магистр, и пошёл бы за ней туда, куда она позвала бы меня. Но я рад, что она не со мной и я никогда не попаду в Гарнар. Я оказался слишком похож на отца и рядом с ней не могу себя контролировать. Жажда сжирает меня. Я хочу, чтобы она принадлежала мне целиком: не только телом, а со всеми своими мыслями, чувствами. Я не хочу погубить её, как отец погубил мою мать, поэтому рад, что мне до неё никогда не добраться.

Старый маг смотрел на него теперь очень пристально и серьезно. Был не похож на себя. Исчезла лёгкость и даже доброжелательность. Молчал. Взгляд давил и препарировал. А у Мара нарастало ощущение катастрофы. Захотелось вскочить и убежать прочь. Не успел:

— Ты, и правда, похож на него не только внешне.

— На кого?

— На твоего далёкого предка, что пришёл из-за грани миров. Его звали Вальго́р. Он и некоторые его люди были таковы, что мы не убили их как заразу, которая проникла в наш мир и хочет его поглотить. Он был благороден и просто спасал своих людей от гибели. Мы приняли их как братьев и заключили договор о мире.

Вот оно. Мир разбился в дребезги и разобьётся ещё сильнее потому, что Элвин не замолчит, а эта правда перекроит всё, что он знает о мире и о себе.

— Разве это был договор о мире? Известен договор о признании главенства дармерцев среди других рас.

— Это было позже, — улыбается невесело Элвин. — Вальгор добровольно подписал договор о мире. Сам настаивал на его заключени. Там были оговорены земли, что получили твои предки в пользование. Заметь, не во владение! И то, что все они обязуются соблюдать законы Ламеталя.

— Какие земли они получили и кто нарушил договор? — непослушными губами спрашивает молодой маг.

— Восточную часть Дормера. А кто нарушил угадай сам.

— Вальгор?

— Нет, мальчик мой. Его к этому времени уже убили. Угадай, из-за чего разгорелась распря?

Маг сидел в своем высоком кресле и посматривал на Мара как старая мудрая птица. Не дождался ответа и продолжил:

— Распря разгорелась не из-за земель или богатств. Всё случилось из-за наших женщин. Твоя северянка ведь красива? Уверен, что да. Наши женщины были прекрасны, а ещё свободны и мудры. И закон защищал их. Брак и развод только по желанию женщины, права на детей и имущество равны. Всё было так, как сохранилось теперь только в Гарнаре. Какая свободная женщина: эльфийка, оборотница, ведьма или драконица согласится на положение рабыни?