Цветок папоротника

Барон вынес леди Грейнж из донжона и усадил в легкие сани, набитые сеном. Поверх сухой травы лежала большая меховая полость и несколько мешков с шерстью, заменяющих подушки. Веронику закутали, обложили подушками со всех сторон, а потом Коркодэйл подхватил вожжи, и направил санки прочь из замка!

Женщина сжалась словно от холода, хотя была тепло одета и закутана едва ли не с головой. Снежная пыль летела в лицо и не давала разглядеть путь, в конце концов Вероника сообразила смотреть вверх – так было видно деревья, растущие вдоль дороги, вот мелькнули крылья мельницы, а вот… Санки остановились возле деревенского храма. Возница ловко спрыгнул с них, подошел к груде мехов, вынул баронессу, поставил на ноги, а потом снова подхватил на руки и понес в храм.

Там горели свечи. Вероника широко распахнула глаза – воск был дорог! В замке Грейнж свечи зажигали только в кабинете хозяина, и то не каждый день! У алтаря стоял священник в полном облачении, тут же присутствовали нарядные селяне, и… Виола! А рядом с ней стоял гордый как индюк Сэмюэль, и нежно обнимал крошку-Ви за плечи! Вероника трепыхнулась, ей хотелось подбежать к сестре, схватить за руки, обнять, расспросить, со слезами на глазах, как ей живется, но… Коркодэйл шагнул дальше, к самому алтарю и строго кивнул священнику:

– Начинайте!

Раздался звон колокольчиков, из уст служки полилась первая молитва венчального обряда. От удивления Вероника даже рта не раскрыла, вслушиваясь в слова песнопений. Когда же священник обратился к ней со словами:

– Согласна ли ты Вероника Мария Грейнж назвать своим мужем Дэвлина Ирвина Коркодэйла, почитать, любить и заботиться в здравии и болезни?

Молодая женщина замерла не зная, что сказать и вдруг услышала над ухом взволнованное дыхание и легкий шепот:

– Скажи «да», моя фея!

И она сказала «да»! Правда на глаза набежали слезы, но это «моя фея» заставило сильнее биться сердце леди… теперь уже леди Коркодэйл!

Когда священник дозволил молодым обменяться поцелуем, Дэвлин едва коснулся губами губ жены, и тут же повернулся к свидетелям свершившегося бракосочетания:

– Благодарю всех, кто стал свидетелями нашего торжества! Прошу всех отметить этот день в трактире!

Селяне, радостно гомоня, повалили на улицу, а Вероника снова сделала попытку освободиться из крепких рук.

– Милорд, вам же тяжело меня держать, – тихо-тихо проговорила она.

– Нет уж, моя фея, – так же тихо ответил ей Коркодэйл, – я вас поймал и уже не выпущу!

Они замерли, разглядывая друг друга, словно впервые, но тут устав ждать к молодоженам подлетела Виолетта. Она схватила руку Вероники, прижалась к ней и заплакала:

– Я так рада! Так рада!

Пришлось Дэвлину усадить свою драгоценную ношу на жесткую церковную скамью, и дать время двум леди обнять друг друга и сбрызнуть слезами. Виола улыбалась сквозь слезы и рассказывала сестре о своих приключениях. Вероника прижимала к себе сестру и тихонечко вздыхала. Так странно было видеть «крошку Ви» в уборе замужней дамы, в теплом меховом плаще и с мужчиной за спиной!

Сэмюэль тоже преобразился. Он стал выглядеть старше и суровей. Прежняя нежная улыбка появлялась на его лице лишь тогда, когда он смотрел на супругу. Одежда его тоже изменилась – от простецкой бурой куртки и домотканых штанов не осталось и следа. Добротные суконные штаны с кожаными нашивками для езды верхом, камзол, расшитый серебряным шнуром, теплый плащ, подбитый волчьим мехом, и шляпа с пером – настоящий рыцарь в дороге!

Пока женщины обнимались и шептались, мужчины тоже не теряли времени. Коркодэйл сообщил Лайну, что получил разрешение на брак у самого короля, и граф Селборн поручился за него, потому что стараниями Сэмюэля и Дэвлина покой на границе удалось сохранить. Бумаги, найденные в тайнике в кабинете покойного барона Грейнжа, вывели ищеек короля на остальных участников заговора, поэтому еще парочка замков внезапно перешли к наследникам.

– Ты пригласил меня привезти Виолетту повидаться с сестрой, но я не думал, что мы попадем на свадьбу! – одобрительно улыбнулся Сэм.

– Я не был уверен, что успею уладить все дела, пока стоит санный путь, – пожал плечами Коркодэйл. – Пойдем, нашим леди пора в тепло!

Хлопнув друга по плечу, Дэвлин подошел к скамье, взял жену на руки, и не слушая ее вопросов вынес из церкви. Уже в санках, Вероника и Виолетта снова крепко обнялись, кутаясь в меха, и обе сочли, что выглядят они счастливыми.

Эпилог

Весной леди Коркодэйл разрешилась от бремени громкоголосым и крепким сыном. Барон сам принял его, поскольку повитуха замешкалась в деревне, не торопясь на первые роды. Юного барона Грейнжа назвали Брюс[2]. От матушки ему достались зеленые глаза, а от отца прекрасные светлые волосы. Дэвлин был так впечатлен его рождением, что целую неделю обращался с Вероникой, как с бесценным сокровищем.