Цветок папоротника

– Только вчера, в купальне, когда вы обратились ко мне «фея» … Так меня называли только вы…

Коркодэйл выпрямился и с трудом поборол искушение вцепиться себе в волосы. Он не знал, верить или не верить словам баронессы. Он не ущемлял ее ни в чем, но вдруг даме захотелось покровительства короля? Или самостоятельности? Что если она плетет интриги за его спиной?

– Что вы собираетесь делать дальше? – самым суровым тоном спросил Дэвлин, стараясь не смотреть на то, как леди Вероника утирает слезы, а после откидывается на стуле, пытаясь удобнее устроить совсем небольшой, но уже заметный живот.

– Родить ребенка, – подняла на него удивленный взгляд женщина.

– Моего ребенка, – с нажимом произнес Коркодэйл.

Леди Грейнж смутилась, подумала немного и ответила:

– Моего ребенка.

Мужчина вскинулся, и женщина торопливо выставила руки, в безмолвной просьбе дать ей договорить.

– Вы не женаты, милорд, и наверняка захотите выбрать для себя юную леди с хорошим приданым, чтобы достойно продолжить род. Молодая жена родит вам наследников, зачем вам бастард? Для меня же этот ребенок – милость Божия. И потом, если вы так хотите его видеть – этот малыш все равно будет расти под вашей опекой и получит замок Грейнж. Вам незачем объявлять о том, что вы его отец…

Последние слова Вероника вновь прошептала, но Дэвлин отлично ее расслышал. Он смотрел на дрожащую, не замечающую текущих по бледным щекам слез женщину и сжимал кулаки. Нет, леди Грейнж не вызывала у него желания ударить ее! Ему хотелось воскресить барона и убить его снова! Коркодэйл прекрасно понимал, что скрывалось под осторожными словами «барону не нравилось мое поведение и воспитание», «супруг часто бывал строг» и прочие вежливые фразы, скрывающие грубое обращение с женой.

А еще бывший стражник был зол на леди, потому что его сказка о прекрасной лесной фее оказалась… выдумкой. Глупым сладким сном затуманенного праздников сознания. И все же… Он чуть не потянулся рукой к выбившейся из-под головного убора прядке волос, но вовремя остановил себя:

– Идите к себе леди, – как-то обреченно-устало проговорил Дэвлин, глядя на вздрагивающие хрупкие плечи Вероники, – я обдумаю ваши слова и сообщу вам свое решение.

Сжавшись, женщина вышла и следующие несколько дней Коркодэйл ее практически не видел. Леди Грейнж умудрялась оставаться невидимой, даже присутствуя с ним за одним столом! А дело затягивалось. Дэвлин проводил большую часть дня в кабинете, составляя и отправляя голубиной почтой бумаги в столицу, и обычными гонцами – к графу. Каждый посланник, каждый замерзший голубь заставляли баронессу нервничать. Бросая на нее мрачные взгляды, Дэвлин торопился сделать все, что задумал. Ему нужно было еще немного времени, но леди… Она худела, бледнела, ломала пальцы, сталкиваясь с ним в коридоре, и только живот рос с каждым днем, все яснее проявляясь под складками мрачных бурых платьев. Времени в запасе оставалось все меньше!

Глава 20

В один пронзительно-морозный зимний день Вероника проснулась очень рано. Еще до того, как на кухне загремели котелками и ведрами для воды. Она лежала в постели и понимала, что устала. Не хотелось шевелиться, стягивать теплую ночную рубашку и надевать платье. Не хотелось даже причесывать волосы и чистить зубы. Только лежать и бездумно смотреть в потолок.

Внезапно дверь в ее спальню распахнулась и на пороге появился мрачный как обычно лорд Коркодэйл:

– Леди, – прорычал он, – у вас час на сборы! Оденьтесь тепло, нам придется ехать! – потом закрыл дверь и ушел, тяжело топая сапогами.

Служанки, которые по-прежнему спали в опочивальне баронессы тут же вскочили и уставились на сверток, который барон оставил у порога. Шушукаясь, они открыли его и ахнули – внутри было платье! Красное бархатное платье с опушкой из меха соболя на рукавах и воротнике. Шелковая сорочка, теплая нижняя юбка, головной убор расшитый золотыми нитями и тонкий шелковый покров с жемчужными брошками – все было новым, красивым и безумно дорогим.

Один вид этого богатого наряда воодушевил женщин так, что Веронику моментально подняли, обтерли губкой с ароматическим уксусом, и благоговейно облачили в новую одежду. Платье было пошито по новой моде и подгонялось по фигуре специальной шнуровкой на боках. Яркий цвет оттенил бледные щеки, а широкая накидка, в которую и было завернуто платье оказалась меховым плащом, крытым тонкой оранжевой шерстью. Служанки касались яркоокрашенной ткани и удивлялись, что ладони не пачкаются, а цвет остается ярким.

Когда леди Грейнж была готова, одна из ее горничных спустилась вниз, чтобы уведомить лорда Коркодэйла. И он сам поднялся на жилой этаж, оглядел закутанную Веронику, потом бросил взгляд на довольно неудобную лестницу и… взял ее на руки! Баронесса трепыхнулась и тут же услышала:

– Не дергайтесь, леди! Если вы свалитесь с лестницы, ни Его Величество ни граф не поверят, что это случайность.

Вероника тотчас затихла, как мышь под веником и уткнулась лицом в меховой воротник куртки опекуна. Странно, его одежда тоже казалась новой – она остро пахла квасцами для выделки кожи.