Цветок с пятью лепестками

— Вы побывали сегодня в храме? Без моего ведома? — Фаррин была явно удивлена.

— Но ведь в храм может входить каждый желающий? Главное, не совершать там никаких действий со стихиями. Обряды бракосочетания проводятся там каждый день! — Эстер была растеряна, она отстранилась от матери и с удивлением смотрела на хранительницу.

— Конечно, ты права, девушка. Поздравляю вас, поздравляю тебя, Эстер. Поздравления Бахману я передам позже, когда он, наконец, посетит и меня. До свидания. Идем, Сагар.

— Я провожу вас, госпожа. — голос отца звучал сухо и как-то отстраненно. Он отправился вслед за обеими колдуньями.

— Как ты могла! Ты подвергаешь себя опасности! И нас всех тоже! — голос матери был еле слышен, но ее слова ранили девушку, как будто уколы острого ножа.

Она даже выпустила маму из объятий и постаралась поймать ее взгляд. Что-то здесь было не так.

— Мама, мамочка! Ну почему ты не рада за меня? Бахман замечательный, ты просто с ним не встречалась!

Мать тоже отпустила ее, а потом вновь подняла руку и прикоснулась к щеке дочери.

— Они страшные, страшные люди, все. Не знаю, что теперь будет. Фаррин, она способна на все, а Сагар… Избегай их, дочка, если сможешь. Я вижу, ты уже решаешь все сама. А Бахман, я слышала о нем от отца…

Женщина уже повернулась и собралась идти, как Эстер неожиданно задержала ее, что-то вдруг взволновало ее, что-то показалось необычным…

— Мама, постой!

Все-таки Фаррин не полностью разорвала ее связь со стихиями. Немного, там, на дне, они еще мерцали, словно отблески невидимого огня или искры света внутри ограненного камня. И этот отблеск, отблеск того, что все называли зеленым, отблеска жизни, позволил ей увидеть чудо!

— Мама, какая же я счастливая, мама, как же так!

Она метнулась к матери и вновь обняла ее со всей возможной осторожностью и нежностью. Тепло, которое она ощущала, было словно сама жизнь. Покой, умиротворение и счастье.

— Мама, а отец знает?

Мать покрутила головой. Сквозь ее эмоции пробилась еле уловимая нотка тревоги, словно клубы черного дыма, которые высоко в небе почти не привлекают внимание, но где-то далеко пламя уже пожирает лесные заросли и вот-вот заявит о себе.

— Но почему? Это ведь…

— Отец занят важными делами, поручениями хранительницы. Боюсь, скоро он вновь уедет надолго. Кроме того, Эстер, он говорил, что отношение к нашей семье… сильно изменилось в последнее время. То, что произошло сегодня, это только подтверждает.

Мать вернулась на свое место на небольшом диванчике в углу комнаты. Эстер присела на ковер у ее ног и положила голову на колени женщине. Такого чувства уюта и единения она не испытывала уже давно, думать о проблемах совсем не хотелось.

Девушка знала, что мать не обладала способностью разговаривать со стихиями, но ее руки, которыми она перебирала сейчас волосы на голове Эстер, успокаивали и расслабляли лучше любой магии. Девушка закрыла глаза и позволила этим мягким волнам тепла и ласки набегать и возвращаться назад к истокам, к корням. Ей не хотелось ничего спрашивать, ничего говорить, но об одной вещи она просто не могла смолчать.

— Мама! Мама ты знаешь, кто у тебя? Ты с Сагар не говорила?

Рука матери дрогнула, а потом продолжила свое движение. Эстер поняла, что таким образом мать успокаивает не только ее, но и саму себя.

— Нет, не хочу к ней обращаться, а других зеленых в городе нет, все разъехались. Странно, правда? Знаешь, я тебе посоветую: не допускай магию этой колдуньи до себя. Это… небезопасно, поверь мне.

Эстер помолчала еще некоторое время и подумала над мамиными словами. Зеленая магия, разве она может быть опасна? Хотя Сагар ей не нравилась, а та действительно готова была убить ее взглядом. Что-то в этом было, что-то странное. Но сейчас она уже просто не могла терпеть.

— Мама, я знаю, кто у тебя.

Рука матери остановилась, женщина замерла на мгновение, потом продолжила гладить голову дочери, запуская пальцы между прядей и стараясь аккуратно расправить запутавшиеся во время скачки волосы.

— Ты уже умеешь видеть так глубоко? Кто же тебя научил? Это чудесное умение недоступно даже некоторым зеленым.

— А я научилась. Ты знаешь, мама, видеть всю живую силу деревьев от самых маленьких, юных листочков, до самых глубоких, крепких корней тоже непросто, но иногда мне кажется, что мои силы бесконечны.

— Бесконечных сил не существует, поговори с отцом.

— Хорошо. — сейчас Эстер это казалось неважным. — Мама, у тебя близняшки. И, наверно, опять девочки.

— Что ты говоришь, дочь! У кого близняшки?

Эстер вскочила на ноги. На пороге стояли отец и Бахман. Их лица были серьезны.

— Дабир, я не знала, как тебе сказать, сама узнала только что. Знаешь, наша дочь обладает даром…

Отец остановил жену коротким жестом. Видно было, что он хочет сказать совсем другое, что известие принесло ему еще больше боли, но, превозмогая себя, он произнес:

— Это ничего не меняет. Вы все уезжаете, немедленно.

Не давая никому ни возразить, ни даже произнести слова, он подошел и взял жену за руки.

— Ты сама знаешь, что так будет правильно. Ты уедешь утром к родителям в Экбатаны.