Цветок с пятью лепестками

Затем он повернулся к Бахману. Юноша не произнес ни слова, он склонил голову и только один неуловимый взгляд в сторону Эстер сказал девушке все. Они действительно были в опасности, и надо спешить.

— Бахман, вы уедете в Сузы прямо сейчас. Ты знаешь, к кому обратиться. Он помнит тебя. Береги мою дочь. С вами поедут саки. И помни, помни, о чем мы говорили. Возможно, все можно исправить.

Эстер нервно сжала кулачки и прижала ко рту. Она не понимала, что происходит, но чувствовала: отец прав. Только почему он сам оставался здесь?

ГЛАВА 20. КИРА. ЭСТЕР

Еще минуту назад она с такой решительностью захлопнула дверцу машины, оставив за собой все разговоры и всех людей, которые пытались уговорить не бросаться в омут с головой, подумать, поискать другой выход. А теперь?

Какой другой выход? Они здесь, внутри этого серого каменного здания на другой стороне улицы. Лучи заходящего солнца отражаются и гаснут в окнах штаб-квартиры самого необычного религиозного ордена христианства, словно знак, что время истекает, а дальше стемнеет, наступит время тьмы. Впрочем, может быть, это как раз ее время, ведь она так любит черное? Или все-таки чернота и тьма это не одно и то же?

Как же ей не хватает решительности! Да уж, этим она никогда не отличалась, даже зайти к начальнику и сказать, что пора бы вспомнить о ее достижениях, это было выше ее сил. Все было всегда так легко отложить на будущее, и ежедневные мелкие проблемы были так безразличны… А сейчас она должна принимать решения даже во сне. Сегодняшний сон в этой римской гостинице до сих пор не давал покоя. Что он означал? Сражение, война, нападение. Думать об этом совершенно не хотелось, Не хотелось, хотелось… Просто думалось. “Что же за напасть такая!” И это лицо в конце… Как будто не прошло столько лет.

Наверно, этот сон необычный. Вообще, у нее уже выработалась привычка видеть необычные сны. Необычные сны в необычной жизни у необычной женщины. Ну да, она же ведьма. На глаза навернулись слезы. Нужно как то вытащить из сумки салфетку. О, нет, сумка осталась в машине, там, где и все остальное.

Интересно, если этот сон что-то означает, то войдя в эти двери с двумя белыми колоннами по бокам, она сделает шаг к его осуществлению или, наоборот, от него?

А с другой стороны, есть ли у нее выход? Нет, просто нет. В этом доме, там, наверху, там Милан. Когда это произошло? Как-то совсем незаметно, но теперь он самый дорогой, самый… Какой он самый, у нее даже нет слов, нет определений, понятий, нет терминов. Какие все-таки это холодные слова! Поэтому у нее нет другого выхода, и то, что она еще стоит здесь, можно объяснить только страхом, страхом, что она может подвести его, не справиться. И Уршулу тоже она может подвести. И тех, кто сейчас сидит в машине и ждет, их она тоже может подвести. “Что же это такое!”

Опять зазвонил телефон. Ну что такое, ей все звонят! Она вдруг понадобилась всем, какие-то неизвестные номера. Хотя это звонит Анна, второй раз, а может, третий. Отец тоже звонил, и сообщение оставил. Но она не читала, сейчас не до этого. Его лицо… Но об этом потом.

Потом. А сейчас она уже пустила черноту, которая привычным вихрем заполнила ее, радостно спрашивая, задавая вопрос: “когда же?” Сейчас, сейчас она сделает эти несколько шагов, вот к этим дверям, которые помнят средневековье, войдет и скажет… Что же она скажет?

* * *

Звон клинков на арене заставлял время от времени сжиматься сердце, но три женщины в своем обычном танце, казалось, только изображали поединок. Они уже давно научились обходиться без царапин, так что не требовалось вмешательства не только обычного лекаря но даже и Эстер. Вот и сейчас старый перс грелся на солнышке, совершенно не обращая внимания на происходящее в круге, засыпанном опилками. Ей так не научиться сражаться никогда, так думала она, хотя девушки-телохранители были другого мнения. Однажды Опиа обронила, что любой мужчина, рискнувший обратить против нее клинок, может очень сильно удивиться. Если успеет.

Но она точно знала, что владение оружием — это совсем не то, чем она могла бы гордиться. А вот три девочки, сидящие в ряд под присмотром няньки на противоположной трибуне, совершенно точно были в восторге от своих мам. Они следили за их прыжками и сверканием металла широко распахнув маленькие прекрасные глазки и открыв нежные ротики. Время от времени они закрывали лицо руками в моменты, когда события принимали особенно активный оборот.

Честно говоря, на них Эстер смотрела с гораздо большим удовольствием, чем на поединщиц. Эти три маленькие куколки восхищали и согревали ее сердце. В отличие от своих спутниц, у нее до сих пор так и не было детей. Но она была уверена, что это только дело времени. Все наверняка образумится, Бахман найдет все, что искал, сделает то, что планировал, и они смогут, наконец, заняться только друг другом.

— Не хотел бы встретиться с ними в бою. Удивительно, насколько смертоносной бывает такая необыкновенная красота! Хотя у скифов это обычное дело. Но какова Пантеа, это необычно даже для персидских девушек, не говоря о мидийках.