Цветок с пятью лепестками

— Мне кажется, повелитель, ты никогда не выпустишь из рук свое оружие, скорее, погибнешь, чем отдашь его кому-либо. Это качество настоящего мужчины и правителя. Береги свой меч, он тоже выдержал испытание…

Кир отпустил рукоятку своего оружия и поднял руку к лицу. На ладони не было заметно никаких следов ожога. Царь провел рукой по груди, потом несколько раз сжал руку в кулак и разжал, словно проверяя, все ли в порядке. Колдунья наблюдала за этими манипуляциями без всякого выражения, улыбаться можно было в мыслях. Да и было ли чему улыбаться?

Наконец, царь вновь положил руку на эфес. Эстер еле заметно склонила голову. Мужчина смотрел на нее изучающе и без каких-либо признаков неуверенности.

— Ну что же, твой муж был прав, ты сильная женщина. Теперь я уверен хотя бы в этом, колдунья.

ГЛАВА 21. МИЛАН

Лежать в одежде на кровати, глядя в потолок, или мерить комнату шагами занятие не самое приятное. После вчерашней беседы о нем словно забыли за ненадобностью. Хуже всего была невозможность курить. Люди, приносившие еду, кстати, совсем неплохую, не обращали внимания ни на вопросы, ни на просьбы. Не было и кофе. Маленькая чашечка утром была не в счет. Без сигарет, без кофе, без пива, без интернета. Они испытывали его терпение всерьез.

Вообще, его, как бывшего полицейского, история с похищением и незаконным удержанием беспокоила и тревожила. Несмотря на все слова Маттео, он очень сомневался, что их отпустят просто так.

В таком положении, не имея под руками даже завалящей книги, не имея собеседника или гаджета, оставалось только думать.

Безусловно, церковник говорил ему значительно меньше, чем хотелось бы знать. Цели иезуита были, в общем-то, понятны, видимо, орден тайно принял на себя функции инквизиции и исполнял их уже достаточно длительный период времени. К счастью, сейчас что-то изменилось. Но что?

Милан соскочил с кровати. Ох, сейчас за сигарету он был готов признаться и в вымышленных преступлениях. Все-таки даже приговоренным полагается последняя сигарета и ужин, или обед, впрочем, он бы попросил эспрессо.

И все-таки, эти люди безумцы или они действительно инквизиторы? Последние слова Маттео не выходили из головы. Где-то он уже слышал про цветок и, кажется, совсем недавно. Он нахмурился, пощелкал в воздухе пальцами, словно стараясь заставить мозг отвлечься, наконец, от мыслей о сигаретах и выдать необходимую информацию. Безрезультатно. Измерение длины шагами тоже ничего не дало, как и потягивание за мочку уха. Оставалось сдаться и не мучить память.

Мужчина еще немного постоял у окна, рассматривая кусочек улицы с проезжей частью и стену дома напротив. Движение на улице было слабое, ни машин, ни пешеходов. Ну, конечно, зимой людей меньше, даже в Риме. В это время лучше где-нибудь в теплом месте, у огня… Точно, он вспомнил фразу про цветок… Вот же чертовщина… И что сказать этому?

Внизу медленно проехал внедорожник, так, словно искал место для парковки. “Знакомая машина”. Он отметил это почти машинально и уже чисто автоматически наклонился, чтобы рассмотреть номер. Но машина уже скрылась из виду. “Нет, ерунда, совпадение. Что ему здесь делать? Что им здесь делать?”

Звук открывающейся двери заставил обернуться. Те же двое не то священников, не то охранников. Что же, появился шанс на кофе. Без кофе он разговаривать не будет. Даже со всей Святой инквизицией.

Об этом он сразу с порога и заявил Маттео. Итальянец совсем не удивился, набрал номер, и через несколько минут один из охранников уже принес картонный стаканчик и нераспечатанную пачку сигарет. Церковник открыл ящик стола, достал красивую металлическую пепельницу и подал чеху. Затем поднялся, подошел к окну и приоткрыл одну створку.

Ух! Свежий воздух подействовал как наркотик. Сутки взаперти давали о себе знать. Он с наслаждением выдохнул дым, потом сделал глоток, маленький, попробовав напиток самым кончиком языка. Наслаждение.

Маттео спокойно ждал, с интересом рассматривая своего собеседника. На столе перед ним лежала старинная книга, и он, возможно чисто автоматически, поглаживал темно-синий переплет.

Милан отвернулся от окна и, в свою очередь, принялся изучать итальянца. Так, в течение нескольких минут они с видимым спокойствием мерили друг друга взглядами. Наконец, чех со вздохом затушил сигарету и прикрыл окно. На улице было явно лучше, чем здесь, во всяком случае, там кто-то задорно постукивал каблучками, и ему очень хотелось посмотреть, кто.

— Скажите, Милан, кто остановил огонь в ресторане? Его зажгла Уршула, это я совершенно отчетливо уловил, я ведь был с ней рядом. Она и не пыталась это скрыть, такой восторг…

Чех некоторое время смотрел на Маттео в совершеннейшей прострации.

— Вы… вы способны это уловить?

— К сожалению, не все. Там, в ресторане, половина людей либо использовали стихии, либо готовы были их использовать. Можно ли различить в толпе кричащих людей, кто из них что кричит?

— В толпе?