Цветок с тремя листьями (СИ)

Киёмаса тоже скинул верхнее кимоно и косодэ, прошелся по комнате, несколько раз махнув мечом.

— Зачем вам только нужно накручивать на себя столько тряпья?

— В складках и рукавах удобно прятать и носить множество полезных вещей, — Хидэтада отвернул рукав и показал небольшой кинжал, притороченный к внутренней стороне.

— А катану ты там спрятать можешь? — Киёмаса хмыкнул. — Вот то-то… толку с твоей игрушки, разве только горло себе вспороть.

— Это тоже может оказаться не лишним.

— Хватит болтать, пойдем. Я истосковался по приличной драке. Тренировка в одиночестве — это как с сексом. Вроде и кончил, а удовольствия никакого, — Киёмаса направился к выходу.

Хидэтада хрюкнул, стараясь подавить смешок. Киёмаса обернулся:

— Что такое? У вас во дворце разговаривают по-другому?

— Нет, — Хидэтада улыбнулся во весь рот. — У меня просто очень хорошее воображение.

Киёмаса громко захохотал и вышел из комнаты.

— Эй! Кто тут есть! — заорал он во весь голос. — Если к нашему возвращению здесь не будет сакэ — я найду, где вы прячетесь!

Глава 2

— Вот что, Хидэтада, — сказал Киёмаса, когда они вышли во двор. — Забудьте, что это тренировка и дружеский поединок. Постарайтесь меня убить. Иначе вся эта затея лишена смысла.

— А если у меня получится?

— А если у вас получится, юноша… — Киёмаса подошел к Хидэтаде вплотную и наклонился к его лицу, — тогда уже я буду вам очень благодарен.

Киёмаса отошел на несколько шагов.

— Нападайте.

Хидэтада атаковал с места, его клинок рассек воздух там, где мгновение назад стоял Киёмаса. Тот даже не поднял меч. И покачал головой:

— Похоже, вы совершенно не хотите меня убить. А вот я — хочу.

Хидэтада едва увернулся. Он понял, что ему удалось отразить удар, только по легкому скрежету стали возле уха. Отскочил в сторону, вдохнул, выдохнул и снова ринулся в атаку, выбросив из головы все мысли.

— Воды?

— Да… сейчас, только отдышусь немного… — Хидэтада вытер с лица ладонью пот и прикрыл глаза.

Киёмаса направился к большой бочке в углу двора, зачерпнул ковшом воду, сделал несколько глотков, а остальное вылил себе на голову. Потом зачерпнул еще раз и выплеснул содержимое ковшика на Хидэтаду. Тот от неожиданности отшатнулся.

— Лучше? — рассмеялся Киёмаса. — А вы меня тоже неплохо загоняли, вот что я вам скажу. И даже один раз достали. — Он провел рукой по длинному порезу на боку, стирая выступившую кровь, и тут же слизнул ее с пальцев.

Хидэтада хмыкнул:

— Вы бы убили меня, наверное, раз двадцать, если бы хоть раз потрудились довести удар до конца.

— Я могу себе это позволить, а вы — пока нет. Впрочем… не говорите, что вам не понравилось, — Киёмаса опять зачерпнул воду и теперь протянул ковш Хидэтаде.

— Благодарю, — Хидэтада взял его двумя руками и принялся жадно пить.

Он, действительно, весь вспотел, в груди жгло, когда он вдыхал, а в висках гулко стучало. Киёмаса же совершенно не выглядел уставшим.

— И… вы правы, господин Като. Это было по-настоящему здорово, — Хидэтада вытер рот тыльной стороной кисти и довольно улыбнулся.

— Вот так-то лучше, — Киёмаса хлопнул его по плечу. — Юные красавицы в роскошных одеждах — ничто, лишь мужчина способен доставить другому мужчине истинное наслаждение.

Хидэтада, который снова приложился губами к ковшу, засмеялся и расплескал воду.

Киёмаса тоже расхохотался:

— Эх, юный Токугава… когда вы убьете в бою своего первого настоящего врага, вы поймете, о чем я говорю…

Хидэтада вздохнул и опустил голову:

— Не смейтесь надо мной. Мне уже шестнадцать, а я так и не принял до сих пор свой первый бой. Когда была война с родом Ходзё, меня сочли слишком юным, несмотря на то что я уже носил взрослое имя. И то же самое мне сказали, когда войска готовили к отправке в Корею.

— М-да, не повезло… — Киёмаса вытер полотенцем шею и грудь и отошел от бочки. — Но вы могли поступить так: переодеться простым воином, присоединиться к одной из армий, тайно пробраться на готовый к отправке корабль, а после того как своим мечом добыли бы себе славу, открыть свое настоящее имя.

— Знаю… — Хидэтада еще раз вздохнул и принялся поливать себя из ковша, — но меня охраняли.

— Так перебили бы охрану и бежали.

Хидэтада резко выдохнул и выпрямился:

— А вы? Почему вы не перебьете охрану?

Стальные пальцы больно впились в плечо Хидэтады, разворачивая его и впечатывая спиной в край бочки.

— Что ты сказал?

Хидэтада поднял голову. Киёмаса навис над ним, а в его глазах полыхал огонь ярости.

— Я сказал, что неповиновение приказу его светлости — преступление. Пусть я всего лишь мальчишка, но унижать и оскорблять себя не позволю.

— А если не отпущу? Что ты сделаешь?

Хидэтада прижался к бочке еще сильнее, проверяя, насколько прочно она стоит. Потом дернулся вперед и вбок, присел и резко толкнул всем телом бочку от себя. Она перевернулась, и вода с громким плеском окатила их обоих, а Хидэтада, воспользовавшись секундным замешательством, выскользнул из цепких пальцев и бросился к своему мечу. Схватил его, сжал обеими руками и развернулся. Киёмаса медленно надвигался, и его лицо кривила усмешка:

— А вот теперь ты хочешь меня убить… Так?