Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи

Хуже всего было то, что он не знал, может ли этот своеобразный контакт, в который Лора, по-видимому, невольно вступила, причинить ей вред, но подозревал, что его вмешательство может навредить ещё больше.

— Это убийство, — продолжал некто возражать своему собеседнику, в то время как Лора озвучивала их диалог.

— Нет, — сказала она твёрдо. — Мы должны.

— Мы не можем, — снова повторила живущая те же слова, что и в начале, глядя прямо перед собой широко открытыми, ничего не выражающими глазами.

— Я иду, но могу опоздать. Они… чужие. Они очень опасны, — произнесла она, потом медленно закрыла глаза и так же медленно опустилась на подушку.

Дыхание её было спокойным и мерным, как у крепко спящего человека.

========== Глава 93. Ночь Одинокой Луны ==========

Ночь была безоблачной, но на удивление тёмной. Ни одна из двух лун пока не взошла.

Где-то там, за краем земли, одна из них уже заслонила свою неизменную соседку, и этой ночью именно в таком виде они и предстанут взглядам всех, кто осмелится сегодня поднять глаза к небу.

Ночь, подобная этой, носила название Ночи Одинокой Луны и считалась у суеверных жиззеа дурным предзнаменованием и вообще — временем крайне опасным. К счастью, случалось это лишь раз в несколько лет.

В Ночь Одинокой Луны надёжно запирались двери, и даже окна многие закрывали наглухо, хотя обычно не делали этого и в самые холодные дни.

Без самой крайней нужды никто и усика на улицу не высовывал; только чёрные колдуньи по собственной воле покидали в эту ночь свои жилища.

Стоит ли говорить, что худшее место, в котором можно оказаться в Ночь Одинокой Луны — это Проклятая Башня. Только Лес, пожалуй, мог бы соперничать с ней в этом.

Ночью Башня Трёх Призраков не имела столь зловещего вида, как днём. Потемневший камень, превратившийся из серо-розового в чёрно-красный, высохшие цветочные плети, опутывавшие Башню, словно цепи, темнота оконных провалов за прогнившими деревянными решётками — всё окутывал и укрывал от взглядов ночной мрак, не делавший различия между ухоженными, светлыми, уютными жилищами живых и мрачными обиталищами мёртвых неуспокоенных теней.

Однако ночная темнота не приглушила, а напротив — усилила чувство тревоги, в той или иной мере подступавшее к каждому, кто осмеливался потревожить это мрачное место. Даже невозмутимые шемма замедлили шаг, и казалось, что они топчутся на месте.

Начальник караула, замыкавший конвой, который должен был доставить арестантов в Башню, уже готов был остановиться, но сами подозреваемые в убийстве принцессы продолжали двигаться вперёд, и стража, окружавшая их с боков и сзади, вынуждена была последовать за ними.

Один из стражей, несущих вахту вокруг Башни, приблизился и отдал тяжёлый ключ сложной формы с потускневшим и почти совсем стёршимся изображением королевского цветка.

Пока стражник возился с замком, Мррум прошипел, встопорщив усы:

— Ну и местечко подобрала для нас королева… Ну и удружила… — шерсть у него на загривке стояла дыбом, как и у Кенура.

Щенок уже начал глухо ворчать, протестуя против пребывания в подобном месте и оповещая своё семейство о том, что здесь не следует задерживаться.

— Отблагодарила за всё хорошее — нечего сказать! — постепенно распалялся киф.

Рэй взглянул на Лору и снова возобновил попытки рассмотреть всё, что только возможно, в свете факелов, выхватывающих из темноты тяжёлую дверь и куски стены. Он подозревал, что “удружила” им отнюдь не королева.

Не зря Лора сверлила Азафу взглядом, когда та решала, куда их девать. Сама королева, наверное, выбрала бы для них что-нибудь менее экзотическое — ведь в замке имелись помещения для узников. Дилано, однако, не собирался озвучивать свои предположения.

Лора сама не выдержала — чувство справедливости не позволило ей переложить на Азафу вину за то, что они здесь оказались.

Зная по опыту, что Мррум ещё только разогревается, она прервала его возмущённую тираду — одну из многих и многих, которые не заставили бы себя ждать.

— Королева тут ни при чём, — сказала она твёрдо.

Страж продолжал возиться с замком. После долгого бездействия механизм никак не хотел работать. Остальные шемма, против обыкновения, переступали с ноги на ногу, словно земля обжигала им ступни даже сквозь подошвы грубой обуви, и озирались по сторонам, похожие сейчас не на грозных стражей, а скорее на детей, заблудившихся в лесу.

— Как это ни при чём? — только на секунду опешил киф.

Затем зелёные глаза прищурились, он глянул на стражей, но переводчики были отключены, а если шемма читают их мысли, то им не открылось бы ничего нового.

— Так это ты постаралась… — прошипел он гневно. — Мало нам других… — он хотел сказать “неприятностей”, но это выражение было явно слабовато, а другого в голову не пришло. — Другого всякого нам мало! Так ты ещё… — он горестно махнул лапой. — Не ожидал от тебя… А с другой стороны… — горько прибавил он, — именно этого от тебя и следовало ожидать! Только моя наивность…