Цветы Белого ветра

Тогда же Белозор запомнил приятную прохладу на разгоряченном лице и то, как его поили вязкой, безвкусной настойкой. Отныне маг погружался не в ужасы, а в обрывки снов. В одном из таких снов он брел по залитой солнцем дороге, где по обе стороны, в приветственных криках, ревели людские толпы, а в конце дороги находился хрустальный дворец. Из его слепых окон струилась легкая приятная музыка. Среди людей мелькало чье-то знакомое лицо, и Северин бросился следом в орущую толпу, до конца не понимая, кого же он ищет. Но нет, куда там! Никого. Померещилось. Очутившись возле колодца Белозор, искренне порадовался тому, что смог убежать от шума многочисленных голосов; царящая здесь тишина привнесла в душу желанный покой. Ему захотелось пить, он потянулся рукой к ведру, чтобы набрать воды. На вытянутую руку сел взъерошенный филин. В неподвижных, устремленных на Северина хищных глазах птицы то извивались как змеи, то трепетали, словно развешанные на бешеном ветру флаги, языки черного пламени…

Громкий звук хлопнувшей двери заставил мага распахнуть глаза. В непривычно легкую, как после хорошего отдыха, голову хлынули воспоминания о злополучной охоте. Он отогнал их и попытался сосредоточиться на окружающей его действительности. Он лежал на роскошном и мягком ложе в доме Весты. За окном барабанил дождь. Освещенные полуденным солнцем прозрачные струи поили пыльные улочки города.

— Грибной, — сипло прошептал Северин и шевельнулся — кости заныли так, как будто накануне ему "посчастливилось" попасть под горный обвал.

Лицо разом очутившейся возле него Весты выражало одновременно и восторг и удивление.

— Надо же! Выжил! Вы только посмотрите! — воскликнула она, обращаясь неизвестно к кому. — Может у тебя вовсе не кровь по жилам бегает, а яд? — Вопрос, понятное дело, был адресован Белозору.

— Он самый… И еще у меня талантливая ученица.

— И то правда! Скажи-ка, где ты откопал ее?

— Выбирай выражения. Откапывал я знаешь кого?

У бывшей ведьмы загорелись глаза, и она с энтузиазмом поддержала намеченную тему:

— Да! Я видела тех зомби возле реки! Еле их успокоили общими усилиями, а то слонялись возле городских стен, к тебе рвались, репутацию тихого Синельска подмачивали.

— Скажи лучше, как Яську выпустила?

— Ха! У меня свои секреты. Или ты думаешь, я уж ни на что и не способна?

— Я сейчас ничего не думаю. Это слишком больно.

— Еще бы! От лошадиной порции яда покоятся на погосте и с бывшими ведьмами не разговаривают. А ты — молодец, не загнулся… Противоядием-то напоили к вечеру.

— Как мило!

— Мы тут ни при чем! Сам понимаешь, пока приготовили, пока настоялось…

— Где Яська?

— Ушла с мальчиками в лес. Нам нужны коренья для одной настойки. И поэтому, мы с ней поменялись… Короче, у нас уговор: она за тобой присматривает днем, а я ночью.

— Что так? Пользуешься моей беспомощностью?

— Размечтался! Мне-то все равно когда отсыпаться, а ей непривычно. И еще я… в некотором роде чувствую себя виноватой за то, что подбила тебя на это заведомо опасное предприятие.

— Вот, значит, в чем дело! Спасибо за напоминание. Что, захотела откупиться бессонными ночами? Нет уж! Ты моя должница.

— Северин, — жалобно канючила Веста, — я-то думала, что ты скажешь что-то вроде: "Забудь об этом ничтожном долге, ведь я тоже был неправ".

— И не жди! — ухмыльнулся он, боль незамедлительно отозвалась в скулах.

— Ну и нахал!.. А кто без спроса взял мой серебряный оберег, тот самый, который ты нацепил на Тальку?

— Ладно, ладно! Забудем об этом долге. По крайней мере, мне в ту ночь было весело… И если бы не Вискол, то было бы вдвойне веселей.

— Ты о чем?

— Да так, ни о чем!.. Расскажи, как я себя вел?

— Вполне прилично. Валялся тут, тихо крючился от яда. Никому не мешал.

Сделав над собой усилие, маг приподнялся на локте и запустил в издевательски гогочущую Весту сапогом.

Примерно через час вернулись промокшие до нитки наемники и Яська. Столпившись у кровати Белозора, они принялись наперебой расспрашивать о его самочувствии, искренне радуясь тому, что он идет на поправку. Не зная, что ответить, он просто улыбнулся, а затем попросил наемников "наподдать господину Весту за недавнее оскорбление боевого мага".

— Господин Белозор, а почему в ту ночь, когда ты освободил нас, твоя рубаха была одета наизнанку? — спросил Растрепай. Он уселся в ногах распластанного на перине мага и развлекал его праздными разговорами.

— Ну-у, — замялся Северин, раздумывая над тем, как бы поскорее отвертеться от щекотливого вопроса. — Я снимал ее… потому что было слишком жарко.

— А я думал, что рубаха навыворот — средство от блуда, который по лесам водит и не дает найти нужную тропинку.

Маг рассмеялся и посоветовал ему выкинуть из головы пустые и глупые суеверия.

— На, возьми и выпей, — Ястребинка вручила Белозору кружку настоянного на травах зелья.

Влив в себя теплую жидкость, он с облегчением почувствовал, как отступает острая боль, и расслабляются мышцы.

— Бр-р! Как это у тебя получается? — удивился Растрепай. — Я пробовал, та еще гадость!