Цветы для Анюты

— А я почти отличник! — встрял Пашка. — Почему-то меня ты не хвалишь! — возмущался друг, но я понимал, что он всего лишь шутит. — Нет, вы посмотрите на нее! — не унимался Пашка. Вика не оценила шутки — громко цокнув языком, девушка отвернулась от нас, делая вид, что разглядывает витрины магазинов. — Честно говоря, я не хотел ее брать с нами, — шепнул мне Пашка, когда мы ехали в автобусе, — но матушка заставила меня — возьми ее с собой, ни то тетя Нина обидится на меня!

— Ничего, она прикольная, — заверил я друга, и совсем уже ни к чему добавил: — Я рад, что она пошла с нами. — Пашка, конечно, же, насторожился:

— Чему это ты рад? Не втюрился ли ты часом в мою сестру?

— Нет! Нет! — спохватился я. — Ты же знаешь, что мне Светка нравится!

— Ага, нравится она тебе! — захохотал Пашка. — Знаю я, для какого дела ты за ней волочишься! Да ладно, насчет Вики я пошутил. Я знаю, что ты не козел.

Я едва не подавился собственной слюной. Зачем он так? Неужели специально сказал это, ибо догадался, что Вика нравится мне? Огорчение в моей душе сменилось негодованием — в конце концов, что с того, что Вика симпатична мне? Совращать я ее собираюсь, что ли? Не помню, как попрощался с друзьями, когда мы вышли из автобуса — так я был расстроен. В моей голове совершенно не было мыслей, когда я волочился по дороге — ноги, словно сами по себе двигались, совершенно самостоятельно, и я как будто не управлял ими. В любой другой день это открытие позабавило бы меня, но не сегодня.

Войдя в подъезд, я лениво поднялся на свой этаж, попутно буркнув «здрасьте» соседке. Она как-то странно посмотрела на меня. Удивительно, что я заметил это, ведь я вообще ничего не замечал. Подойдя к двери, я позвонил в звонок, так как ключей у меня с собой не было. Мне не спешили открывать. Я позвонил еще раз, и еще, затем стал громко тарабанить кулаком в дверь. В груди как-то непривычно и неприятно похолодело. Наконец, замок щелкнул, и дверь неуверенно приоткрылась, я распахнул ее и едва не сбил с ног Нютку.

— Тебя не учили спрашивать, кто стоит за дверью или тебе все равно, кого впускать в квартиру? — сходу налетел я на сестру. Между прочим, вполне справедливо. — Где мама с папой? — поинтересовался я, так как, пройдя в квартиру, я обнаружил непривычную тишину.

— Я одна, — пролепетала Анька. — Мама… — тут голос девочки дрогнул, и она заплакала, тихо так, не по-детски. Я подбежал к ней и стал трясти ее за худенькие плечи:

— Что? Что с мамой? Отвечай же! Ну?

— Нет, она… Папа… Ему стало плохо. У него кровь шла из носа. — Нютка всхлипывала и задыхалась, поэтому говорила прерывисто и не очень внятно. — Двое мужчин привели его домой. Потом мама вызвала скорую, врачи осмотрели его и увезли в больницу. Мама поехала с ним, а меня оставила дома, сказала, чтобы никому не открывала, пока не дождусь тебя.

— Что они сказали? Врачи? Что сказали?

— Не знаю. Мама велела мне идти в комнату. Я только видела, как они измеряли ему давление, ну, как это всегда делал папа… этим… тонометром.

— Понятно, — выдохнул я. Вероятно, у отца поднялось давление. Я молился о том, чтобы все обошлось. Я взял свой мобильный телефон и набрал мамин номер — из зала послышалась мелодия ее телефона. Значит, мама оставила его дома. Остается только ждать маминого возвращения. Вскоре позвонила тетя Маша — мамина родная сестра. Она знала о случившимся с папой. Она не стала скрывать от меня правду, и сказала, что у папы инсульт. Тетя Маша обещала приехать утром, проведать нас, если мама останется в больнице с папой. Я не мог поверить, не мог понять — ведь папе был всего сорок один год! Разве в этом возрасте может случиться инсульт или инфаркт? Я не осознавал, что до этого всегда считал, что сорок — это ого-го как много. Я изменил свое мнение.

Я бессильно опустился на диван, спрятав лицо в ладонях. Я раскачивался взад-вперед, медленно и монотонно. Не знаю, сколько времени я так просидел, и не сразу отреагировал, когда почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Я и забыл, что в этой квартире я не один. Маленькая ладонь тихо и даже боязливо легла мне на плечо, затем детские руки обняли меня.

— Сереж, не плач. Папа поправится. Вот увидишь!

Вот тут я вздрогнул, будто меня ударили. Нютка испуганно убрала руки, когда я посмотрел на нее. Она виновато покраснела, словно смутившись своего поступка.

— Чего тебе? Я не нуждаюсь в твоем сочувствии! — с нескрываемой ненавистью прошипел я ей.

— Я не…

— Иди спать! — рявкнул я, вкладывая в этот крик всю свою злость, страх и отчаяние. Нютка вздрогнула и, не сказав больше ни слова, оставила меня одного. Я не давал волю слезам, я часто-часто моргал, чтобы они отступили. Я не ложился спать. Я ждал маму, ждал какого-то чуда, что вот-вот мама с папой вернутся, и скажут, что произошла ошибка — папе просто стало нехорошо, и сейчас ему уже легче. Конечно, завтра он не пойдет на работу, ему нужен покой и лечение. Но это никакой не инсульт — просто высокое артериальное давление. Просто давление. Я не заметил, как уснул на диване, и проснулся утром уже около десяти, когда мама вернулась из больницы.