Цветы эгоизма. Как травмы влияют на личность и что с этим делать

Поэтому, когда мы чувствуем себя частью чего-то большего, ощущаем поддержку и единство, у нас выделяется окситоцин, его еще называют социальным нейромедиатором, мы испытываем очень приятные чувства, как некогда наши предки, выживавшие в пещерах. Эффект сплочения от охоты и поедания туши мамонта всем племенем и радость от благоустроенного двора очень похожи. Радость участия, совместная деятельность, осознание возможности влиять на социальные процессы.

«Муравьиная тропинка», по которой пройду не только я, но и мои дети, друзья, соседи и т. д. Созданные нами тропинки возникают под влиянием мощных коллективистских механизмов нашей психики, их тоже можно метафорически представить в виде нейросетей или дорог, протоптанных сотнями и тысячами поколений наших предков, собравших и передавших нам отобранный геном.

Нам как будто бы легче с кем-то. Одиночество для многих непосильный крест. Поэтому, оставаясь наедине с собой, мы включаем ютуб или радио, влипаем в социальные сети или в переписку в мессенджерах. И чтобы чувствовать себя хорошо одному, не нужно быть эгоистом, как раз наоборот, эгоистам чаще всего нужна поддержка. А в одиночестве хорошо себя чувствуют высокодифференцированные люди.

Чтобы выжить, наши предки были вынуждены собираться в стаи и учиться доверять друг другу. Потому что иначе не выжить: не договорившись, невозможно успешно охотиться, защищаться от диких зверей, следить за очагом. Именно так внутри группы зарождаются кооперация, доверие к другому человеку, потому что это выгодно, необходимо для выживания.

Антропологи, исследовавшие останки древних людей, обнаружили доказательства наличия у наших прапрапредков сострадания. Например, череп человека с заросшими альвеолярными отростками на верхней и нижней челюсти, другими словами, потерявшего зубы настолько давно, что его челюсти успели естественным образом зарасти. А раз он дожил до старости, значит, кто-то кормил его, измельчал пищу и заботился о нем задолго до появления гуманистической философии. Получается, сострадание является частью нашего генетического кода?

Альтруизм с точки зрения эволюционистов – это способность ставить собственные интересы после интересов группы. Группы конкурируют друг с другом за территорию, а стало быть, за ресурсы. Поэтому «чужаки» всегда враждебны. И чтобы их победить, можно пожертвовать одним или несколькими членами группы. С биологической точки зрения основанное на альтруизме поведение необходимо, чтобы обеспечить выживание генов конкретной группы. Математически, если, пожертвовав своей жизнью, человек спасает десяток двоюродных братьев и сестер, это выгодно для всей стаи / группы / общества. Потому такие формы поведения эволюционно закрепились.

Но понятно, что если все прыгнут со скалы, то и стаи не будет. Поэтому эволюция – это поиск баланса между альтруистическими формами поведения, связанными с самопожертвованием, и эгоистическими, направленными на собственное выживание.

Альтруизм: другая сторона монеты?

Давайте подробнее разберемся с понятием «альтруизм». В разных словарях его часто противопоставляют эгоизму: слово происходит от латинского alter, то есть «другие». Альтруизм, как можно догадаться, – это деятельность, направленная на благо других, тогда как эгоизм, по этой логике, – деятельность, направленная на себя.

Термин придумал французский философ Огюст Конт в середине XVIII века ровно для того, чтобы сформулировать принцип жизни, противоположный эгоистическому. Будучи основателем позитивизма, он полагал, что под влиянием альтруистических тенденций общество станет развиваться в сторону гуманизации ценностей.

Но действительно ли эти эгоизм и альтруизм противоположны друг другу?

Фрейд считал, что структура человеческой психики универсальна и проявляется через массовое поведение. Оказываясь в группе (или толпе), люди начинают вести себя странным образом. Вы поймете, о чем я, если вспомните свои ощущения на больших концертах, футбольных матчах, шествиях и других массовых мероприятиях. В какой-то момент можно почувствовать эйфорию единения. Многие люди ради этого и ходят в такие места. Сам я не люблю массовые мероприятия, но не могу не отметить, что, оказываясь на футбольном матче, испытываю прилив возбуждения, заставляющий меня кричать вместе с другими болельщиками. Какая-то часть меня восторженно орет «“Спартак” – чемпион», а другая смотрит на это с удивлением.

Фрейд говорит, что у нас существует особая часть психики, которая отвечает за подобное поведение, – коллективистская часть, она древнее, чем часть индивидуальная, или эгоистическая, которая появилась в процессе эволюции значительно позднее.