Цветы эмиграции

Вальтер и Роза отличались друг от друга как ночь и день. От Розы исходила волна холода и обдавала всех, кто находился рядом. С ней было неуютно, слишком честная и правильная; видела всех насквозь. При ней не хотелось смеяться и беседовать о чём-нибудь: пронзительные серые глаза просвечивали собеседника насквозь. Мать пыталась найти с дочерью общий язык, но она была как заговорённая, не поддавалась на ласки и отворачивалась от объятий. Отец посматривал на неё и ничего не говорил, только вспоминал свою покойную мать. Роза уродилась в неё повадками и тяжёлым характером. Он жалел дочь. Предвидел её одиночество: кому нужна «ледышка», холодная женщина без тепла и любви к окружающим. И успокаивал себя, что «на всё воля господня».

Роза не страдала. У неё всё сложилось отлично в Германии. Выучила в совершенстве немецкий язык, не пришлось ничего менять в поведении. Молчала и не искала подруг, не заискивала перед знакомыми; видела их недостатки и извлекала для себя выгоду. Жесты и мимика новых лиц помогали ей ориентироваться в незнакомой среде. Люди были из разных стран, а ложь и неуверенность скрывали одинаковыми движениями.

Роза удивлялась. Они с Вальтером отмахивались каждый раз, когда отец начинал с ними разговор о своём видении, что в страну скоро хлынут безбожники. О пришествии безбожников он заявил и в своей церкви. Пастор отнёсся к заявлению внимательно. Предложил ему учиться на помощника пастора на годичных курсах. Обучение поможет ему разобраться глубже в религии, чтобы вести к Богу людей, которые живут с закрытыми глазами и глухим сердцем. Почти год отец учился. В каждый приезд домой Роза заставала его с книгами по богословию и Евангелием на немецком и русском языках. Как-то мельком заглянула в его тетрадь и прочитала: «Учиться надо только у ног Иисуса Христа с Библией в руках. Но между Христом и нами находится огромный промежуток времени и разница культур. Поэтому для верного понимания Писания эту разницу необходимо знать и верно истолковывать. Я хочу нести слово Божье, потому что чувствую любовь и сострадание ко всем людям, и Бог живёт в моём сердце».

Смешно, у них семейная страсть к дневникам. Отец, малограмотный отец, корявыми буквами переписывает из книг какие-то изречения, чуть ли не печатными буквами, и печатными буквами записывает свои мысли, и странно, что они не такие корявые, как буквы. Потом в столбик шли записи дней церковного богослужения, религиозных праздников и подготовки церковного помещения к службе. Он готовился к нашествию безбожников, а её пригласили на работу, официально заявив, что Германия ожидает три миллиона переселенцев из бывшего Советского Союза. Неужели это и есть безбожники и к их пришествию готовился отец, читая Евангелие ещё усерднее, чем прежде?

Официальная власть тоже усердно готовилась. Уже была определена сумма денежных пособий, подготовлены лагеря по приёму переселенцев. И даже её приняли на работу, где она будет выполнять роль и переводчика, и психолога, и советника – командирши, одним словом. Роза станет командиршей.

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте», ошибаешься, великий Шекспир, тебе это и не снилось. Есть повести гораздо печальнее твоих. Ты описал историю влюблённых, умерших в один день, а кто напишет о тех, кто умирал каждый час, чтобы потом, если хватит сил, родиться заново? Родиться новыми людьми, принявшими холодные серые дни без солнца в чужих краях, почему-то названных исторической родиной.

Везде своя история. Только одни написаны, приняты людьми и возвеличены, другие исчезают в промежутках дней, оставаясь просто случаем. Такие случаи, не воспетые и не оплаканные, записывала Роза в своём дневнике, чтобы найти причины тысячи несчастий переселенцев. Только поманили их пальцем, и они рванулись с насиженных мест к родной матери. Застыли у порога родного дома, снесённого давно историей. И матери тоже не было. Интересно устроен человек, который остаётся неразумным младенцем даже в старости: тянется к матери, потом к памяти о ней, и не важно, какая она была. И нет разницы в том, бросила ли мать тебя на попечение чужим людям или заботилась до конца дней, думала ли о тебе или забыла. Тень женщины, давшей тебе жизнь, сливается с твоей, но если ты оставил её сам, убежал от неё, то этот поступок влечёт за собой наказание в раскаянии.

Так и переселенцы. Отыскали мать, вернулись домой и растерялись. Где оно, материнское тепло? Оглушённые таким поворотом, они заблудились на перепутье.

Густав и Василий слушали историю из уст белокурой девушки. Внешне её невозможно было отличить от местных: худая блондинка с серыми глазами, с улыбкой на тонком лице. Белокурые пряди падали ей на лицо, она поправляла их длинными пальцами, на минуту задерживаясь у виска и закрывая глаза, как будто пыталась унять головную боль. Давно остыл кофе, никто из них не притронулся к бутербродам, из которых выглядывали кусочки ветчины с сыром, переложенные зеленью. Каждый думал о своём…

Глава 17. Розу пригласили на работу