Цветы на подоконнике

В пучине затерянный остров,
Захлестнут бурлящей водой,
Взбивает кипящую пену
Зазубренной черной скалой.

Стоит он, борясь с океаном,

Пружинясь на яром ветру
И полчища юркие крабов
На нем затевают игру.

Ползут из расселин на солнце,

По лаве шершавой скользя
И, словно, шевелятся скалы,
Их темную зелень струя.

А ночью, колышат сирены

Вкруг острова зелень волос
И ждут, когда выбросит лодку
Неверной волной на утес.

И горе тогда мореходу! —

Ему не видать уже звезд, —
Собьет его в бурную пену
Блестящий чешуйчатый хвост.

Холодные, белые руки,

Как альги его оплетут
И крепкое тело матроса
Друзья никогда не найдут.

Лишь белый обглоданный череп,

Девятой могучей волной,
Вдруг вынесет утром на остров
С зазубренной черной скалой.

«Задохнешься в толчее житейской…»

Задохнешься в толчее житейской,
Упадешь и, кажется, — не встать.
Почему-то остров тот, Эгейский,
Я тогда стараюсь вспоминать.

На щеках — невысохшие слезы,

В голове — машины мерный шум,
А во рту, благоухая розой,
Тает розовый рахат-лукум.

Солнце!.. Ветер!.. Камень серый, дикий.

Смоквы сизые. Табак в тюках.
Ослика рыдающие крики,
А погонщик — важный патриарх.

И сияла, драгоценной рамой,

Нежная Эгейская лазурь…
Вспомнишь — и затянутся бальзамом
Все царапины от новых бурь.

С Гумилевым

«Я конквистадор в панцире железном…»

Н. Гумилёв

Хорошо от шума городского,
От забот, от пыли — хоть на час! —
Взяв с собою томик Гумилева,
Лечь на теплый гравий, под баркас.

Улыбнуться Музе Дальних Странствий,

Взявшей сразу сердце на буксир,
И лететь — в чудесные пространства!
В героический волшебный мир…

Сердца легкие подслушать звоны,

Поглядеться в сонные пруды
И печаль певучую канцоны
Расплескать в жасминные сады…

Плыть с Колумбом в легкой каравелле,

Конквистадором бродить меж гор
И Суэцкого канала мелей
Проходить песчаный коридор.

В Африке пылающей, в закаты,

Слушать топоты и рык, и вой,
И, свистя, держать штурвал фрегата
В ураган железною рукой!

А в лесу экваторьяльном, темном,

Где лианы — змеи! Яд — цветы! —
Меткий дротик карлик вероломный
Бросит вдруг в тебя из темноты.

Заблудившийся трамвай со звоном

Вдруг подхватит и помчит… в века!
Ветры Генуи… Родоса бастионы…
Светы, громы… И любовь-тоска!

И очнешься, с сердцем, счастьем пьяным,

Где там будней плесень и полынь!
«В каждой луже запах океана,
В каждом камне веянье пустынь»!

Сонет («В разрывах пен седого океана…»)