Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

Один – это добрый посланец небес,
Другой – злобный якша, молоденький бес[40]

.Хуан прервала свое чтение в миг,
К гостям обращен ее праведный лик.
«От дома какого к слуге недостойной
Пришли вы?» – «Сударыня, будьте спокойны,
Не вашей семьи драгоценной родня,
Из царства теней к вам послали меня.
Зовет тебя, матушка, мудрый Яньло,
От сутр, что читаешь ты, в небе светло.»
От слов этих мигом сковал ее страх,
К ним с просьбой она на дрожащих устах.
«С фамилией той же и с той же судьбой
Другую возьмите к Яньло вы с собой.
Готова на сотни милльонов смертей,
Но как я сиротами брошу детей?!
Ведь доченьке старшей лишь девять годков,
А младшей-то шесть!.. Как оставить мне кров?!
Сынку малолетнему – три миновало,
Его берегла и ласкала так мало!
Отпустите если, то жизни по гроб
Усерднее буду творить я добро!»
Ей отроки молвили из темноты:
«Кто помнит “Алмазную сутру”, как ты?!»

Добрый и злой отроки, слушавшие мольбы праведной Хуан, никак не могли взять ее с собой. До того сильно любила она деток своих, что не в силах была с ними расстаться. Торопить ее стали отроки: «Матушка добрая, смерть возьмет тебя в третью ночную стражу[41], не отложить даже до четвертой. Это здесь в световом мире ты свободна, вольна. А царство теней не допустит отсрочки. Промедлив, мы согрешим, и никакие оправданья не помогут.»

И решилась тогда Хуан. Велела дочери нагреть воды и после омовения, пред Буддою представ, ноги по уставу сложив, молча села. Душою подлинной предстала Хуан перед владыкой Яньло.

Поет на мотив «Осень над Чуской рекой»:

Жизнь – как молнии вспышка, как сон по утру.
Человек пред кончиной – свеча на ветру.
Уже встретила я государя Яньло,
В дальний путь собралась, одеянье бело.
С Ностальгической башни[42]

взгляну я назад.Как терзаюсь слезами родимых ребят!
Вы в льняных поясах и в простом одеяньи
Бейте в гонги, готовьте мой гроб к отпеванью.

Произносит, как прозу[43]:

 Оставим в стороне то, как страдал Линфан.

 Расскажем об идущей в мир теней Хуан.

 Достигла адских берегов Най-хэ реки[44].

 Пред Золотым мостом[45] замедлила шаги.

 «Кто удостоен Золотым мостом идти?»

 «Тот, кто читает сутры с верою в груди».

 А под мостом вздымался столб кровавых брызг,

 И ужасали крики скорби, плач и визг.

 Кружились змеи посреди кровавых луж,

 От яда их страдало столько грешных душ!

 Вот впереди Гора Разломанных монет

 «Какой заложен в сем названии секрет?»

 «Жгут люди жертвенные деньги, – был ответ, –

 Сжигают не дотла, и так милльоны лет –

 Гора скопилась из таких полумонет.

 Так и назвали. И других секретов нет».

 Невинно убиенных град перед Хуан –

 Им нет перерожденья, их судьба – туман[46].

 От состраданья заболела голова

 Хуан, «Алмазной сутры» вырвались слова.

 Открыли грешники в реке свои глаза,

 Покрыли гору трупов пышные леса,

 Земля не от огня – от лотосов красна –

 Ад облаком благим укрыли небеса.

 Торопят отроки Хуан покинуть град,

 Спешат правителю Яньло, подать доклад.

Поет на мотив «Овечка с горного склона»: