Цветы зла

Дни поздней осени, зимы глухие тучи,
Весны густая грязь и дождь ее плакучий,
Люблю вас и хвалю за то, что ваша мгла
Воздушным саваном мне сердце оплела.

Когда в полях шумит на воле ветр могучий

И флюгер по ночам вращается скрипучий,
Охотней, чем во дни сиянья и тепла,
Душа раскроет вдруг угрюмые крыла.

Нет слаще ничего уму, когда мученья

Его заволокли, как серый твой туман,
О бледная пора, царица наших стран,

Чем вечные твои, задумчивые тени,

— Иль разве ласки те, которыми вдвоем
Мы усыпляем боль на ложе роковом.

ПАРИЖСКИЙ СОН

I

Забыть не в силах я нетленной
И жуткой прелести картин,
Которых смертный глаз смятенный
Еще не видел ни один.

Сон полон сказочных явлений!

По прихоти мне данных сил
Я непокорное растенье
Из этих зрелищ исключил.

Творец, гордящийся твореньем,

Я созерцал свои труды
И опьянялся повтореньем
Металла, камня и воды.

Сверкали лестницы и залы

Дворцов огромных и пустых;
Струя фонтанов ниспадала
На дно бассейнов золотых;

И водопады, тяжелее

Завес хрустальных, в тех дворцах
Висели, искрясь и светлея,
На металлических стенах.

Взамен деревьев колоннады

Росли вокруг глухих прудов,
Где стыли сонные наяды,
Как женщины, у берегов.

И лентой синей, меж зеленых

Иль красных плит береговых,
Там воды рек на миллионы
Струились верст в полях немых.

Цвели там каменные дали,

И волны, чарами полны,
Как зеркала, их отражали,
Всем виденным ослеплены.

По небесам стезей безбурной

Потоки плавные текли,
Лия сокровища из урны
На лоно светлое земли.

Я мог, владыка над мечтами,

Заставить прихотью моей
Течь под алмазными мостами
Валы покорные морей.

Всё, даже черный свет, блистало,

Играя радужным огнем;
И влага славу окружала
Свою лучистым хрусталем.

Светил не ведали те страны.

Был пуст обширный небосклон.
Мир этот, сказочный и странный,
Огнем был личным освещен.

А на немое мирозданье

(Где всё для слуха замерло,
Хоть жило всё для глаз) молчанье
Ненарушимое легло!

II

Но лишь раскрыл я взор — предстала
Вся жизнь убогая моя
Передо мной, и снова жало
Забот ужалило меня.

Часы безрадостно пробили

Двенадцать раз, а за стеной
Лучи слепого полдня лили
На землю сумрак ледяной.

УТРЕННИЕ СУMЕРКИ