Цыганка. Кровавая невеста

Гожы побаивалась ее, но старалась не подавать виду. Она всегда давала отпор и задирала высоко нос, будто бросая вызов. Ей казалось, что внутри Земфиры полыхает дьявольский костер. Она была завистливой и злой. И бесконечно соперничала со своей конкуренткой, высмеивая при всех ее нераскрывшийся талант гадалки.

Как-то осенью поздним вечером девушки сидели на улице у костра. Мужчины тогда только отстраивали жилье, а женщины, закончив приготовление ужина, ждали, пока работяги освободятся, дабы всем вместе сесть за трапезу. Вдруг Земфира схватила за руку Гожы и тихо произнесла:

— Отдай мне Тагара! Я вижу, что он тебе не нужен, внутри тебя пустота — ты не способна никого любить, Гожы! А я могу дать ему многое! Не только любовь и страсть, но и потомство! Зора сказала мне, что я могу родить великого цыгана, если выберу правильное семя!

От этих слов Гожы передернуло, словно что-то холодное коснулось ее кожи. Отблеск огня играл на лице Земфиры, а глаза светились неистово. «Если бы люди могли погибать от взгляда — я была бы давно мертва!» — мысленно констатировала будущая невеста Тагара, с трудом выдерживая взгляд соперницы. Именно в тот вечер она и решила убедить отца отступиться от навязчивой идеи сыграть их свадьбу.

— Я не люблю его, отец! — воскликнула она так громко, что, казалось, в их лачуге содрогнулись стены. Он устало вздохнул и пронзительно посмотрел на свою дочь, с грустью произнеся:

— Наступит день, и ты раскроешь свое сердце. Тагар будет любить за двоих и, поверь, этого хватит на всю жизнь. Так было у нас с твоей матерью. Когда она умирала, то произнесла, что не могла бы представить рядом с собой другого мужчину. Нам было трудно, но…

Отец не договорил, пожилой человек вдруг расплакался, словно ребенок, навзрыд и с таким отчаянием, что у Гожы сдавило сердце. Она обняла своего родителя, пообещав, что будет счастливой женщиной. Она решила еще раз переговорить с Тагаром и убедить его не совершать ошибку, цена за которую может быть слишком высока. Тагар не желал слышать ничего по поводу причин отказа от заключения брака.

— Моя! — рявкнул он ей в лицо и поторопился в лес запасаться дровами для табора.

— Отступись! Просто сделай так, как хочет отец, Гожы! — прошипел в ухо старческий голос. Зора смотрела испытующе, не моргая. «Это мы еще посмотрим!» — мысленно бросила вызов девушка, надеясь, что чудо случится и один из мужчин ослабит поводья. С той самой минуты старая цыганка стала тенью невесты, она следила за ней повсюду, девушка постоянно слышала ее болезненный кашель и чувствовала запах табачного дыма.

День свадьбы неминуемо приближался, и в таборе шла активная подготовка к этому важному событию. Специально для новобрачных начали строить дом. Причем, не просто ветхое пристанище, вкопанное в землю, а добротную избу, как у зажиточных крестьян в русских деревнях. Тагар и его будущий родственник — отец Гожы — вкладывали все силы, чтобы бревенчатое пристанище было готово к лету. Молодая цыганка помогала, как могла. Получив отказ от своего жениха, она, казалось, смирилась с тем, что ее жизнь вскоре кардинально изменится. Успокоилась и старуха, ослабив свое пристальное внимание. Каждый раз, глядя на свою подопечную, она кивала из стороны в сторону, цокая языком.

— Гром погремит — солнце выглянет, — прошептала невеста, засыпая. Она была уверена, что случится то, что изменит ее жизнь, и Гожы каким-то чудесным образом освободится от Тагара.

Глава 4 Мышкины слезы

В зале ресторана было шумно. Все кишело людьми, собравшимися на очередное бессмысленное мероприятие. Между группами беседующих сновали официанты, предлагая выпивку и закуски. Представители СМИ задавали каверзные вопросы о виновнике торжества, фотографы фиксировали самых именитых гостей. Официальная часть презентации новой книги Елизарова и автограф-сессия подошли к концу, остатки вечера коротались в светских беседах, и, казалось, об основной причине сбора все позабыли. Святослав не любил эти сборища. Несмотря на то, что весь вечер не смолкали бы дифирамбы в его адрес, он чувствовал бы себя по-другому. Презентации его произведений проходили весьма формально, люди которые его окружали, воспринимали елизаровское творчество достаточно поверхностно. Многие не понимали, почему его беллетристика возымела такой успех, и ставили это в заслуги его издателю. Василий любил внимание прессы и с удовольствием и подолгу болтал с журналистами. Часто он давал интервью от лица самого автора, не поставив его в известность. На страницах газет и журналов он размещал совместное фото со Святославом и непременно упоминал в статье, что они так сблизились, что давно читают мысли друг друга.

Заскучавший писатель остался совсем один, он равнодушно рассматривал лица присутствующих, вдыхая атмосферу престижа, который источали состоятельные люди и кухня одного из лучших ресторанов в городе. Лидировали два основных запаха: дорогого табака и женских духов.