Цыганские сказания (СИ)

— Дайте сюда, — Ладислав протягивает руку, и я передаю меню ему. Официант, высокий худощавый парень с вымазанными гелем волосами, с облегчением переступает с ноги на ногу, чтобы обернуться к вампиру. — Салат из фасоли. Все цыгане едят фасоль, верно? Долмадакья, эти, с фаршем. Почти то же, что ваши сарми, так что всё будет как дома, только не дома. Полагаю, примерно такого вам и хотелось. Вино...

— Не надо вина. Кофе, пожалуйста. Со сливками и сахаром.

— Кардамон, корица, какие-то ещё специи? — мурлычет официант.

— Нет. Обычный кофе. Не по-гречески, не по-арабски, никак. Кофе. Сразу.

— Может, тогда обычный кофе — сразу, а греческий — ко второй половине трапезы? Он довольно долго готовится. Уверяю вас, вы всю жизнь будете жалеть, что зашли в греческий ресторан и не попробовали кофе с каймаки, настоящий греческий кофе! – голос юноши сочится маслом и мёдом.

— Каймаки — это что? С него не пучит, как с кардамона? Изжоги не бывает?

— Каймаки — это просто пенка. То есть не просто пенка, это особенная, удивительно вкусная пенка. Если вы не пробовали кофе с каймаки, вы вообще не пробовали кофе.

— Ладно, давайте, как вы предложили.

— И мне тоже кофе. Обычный, а потом греческий, — Тот отдаёт юноше меню и откидывается на спинку стула, разглядывая меня.

— Что?

— Раз уж мы здесь... и наедине...

Меня немного напрягает такое начало.

— Вы ведь асексуал, верно?

— Естественно. Моё обращение в вампира было исключительно гуманным. Не напрягайтесь так. Я просто хотел поговорить о вашем муже.

Может быть, я и цыганская девчонка, плясавшая на потеху досужей публики на улицах Пшемысля, но посрамить родной лицей я не могу, так что отвечаю вовсе не так и не теми словами, как хотелось бы:

— С утра уже поговорили, спасибо.

— Я был неправ. Прошу извинить меня за грубые слова, — Тот разводит руками с самой кроткой и обаятельной улыбкой, которую можно представить на его лице. И моментально становится похож на своего деда.

Хорошо, что я ещё не ем! Представляю, как бы у меня сейчас изо рта посыпался салат. С фасолью. Потому что моя челюсть самым неизящным образом отвисла, несомненно, придав мне придурковатый вид.

Наконец, мне удаётся превратить разинутый рот в движение для начала реплики. Надеюсь, это смотрелось достаточно органично.

— Ладно, чего там. Проехали. Мы же почти что родственники. Нельзя же всегда ссориться.

— Вот именно. Я очень рад, что мы смотрим на такие вещи одинаково разумно.

— А я охренеть рада, что вы рады, — выдаю я, прежде, чем спохватиться. — Неважно. Что вы мне хотели сказать? О Кристо, да?

— Я просто подумал, что если вы поедете домой сразу после ресторана, ваш муж моментально забудет о размолвке. А вещи я могу переслать завтра. Всё самое необходимое, чтобы с комфортом провести ночь и собраться утром, у вас дома наверняка есть. Помнится, даже запасные зубные щётки для гостей припрятаны в шкафчике в ванной.

Обаятельно-заботливый Тот пугает меня даже больше, чем Тот взбешённый.

— И в чём подвох?

— Его нет. Вы выиграли наш маленький спор. Я готов делать всё, чтобы вы могли насладиться победой. Ваш муж наверняка помирится с вами, сделай вы шаг навстречу. Вы можете снова спать дома. И не одна.

— Неужели вы наконец поверили в мою такую ма-а-аленькую проблему и решили спасти дворец и себя от череды всё более фатальных невезений? Бросьте, в это не верю уже я. Вы ведь упрямее ишака.

— Если можно, давайте без громких сравнений, — улыбка Тота становится чуточку натянутой. — Хорошо. Я скажу о причинах. С вашего позволения, перейдём на цыганский, потому что это тема не для чужих ушей.

— В вашем исполнении и не для моих. У вас ужасающее произношение. Я понимаю через раз.

— Ничего. Я буду говорить медленно. Всё дело в вас и императоре, в ваших с ним отношениях. Понимаете?

— Не очень.

— Всё-о... де-ело...

— Не надо медленней. Я не понимаю, в чём именно проблема со мной и императором. По крайней мере, ваша проблема.

— А! Видите ли, он странно себя ведёт.

— Это я заметила. Мне было трудновато не заметить.

— Причём только когда вы рядом. Всё остальное время он абсолютно в порядке. Не знаю, дело ли в вашей пропавшей «бахт» или просто в магии ожерелья, но ему словно крышу сносит. Может, Сердце Луны вернуло ему способность влюбляться или что-то вроде этого, но он становится определённо неадекватен и кровожаден... то есть иносказательно, поскольку мы ведём речь о вампире. Я не знаю, что точно происходит, но могу определённо сказать, что мне это не нравится. Меня это пугает. А я не имею склонности ударяться в панику по мелочам.

— У вас ужасный цыганский. Сплошные кальки с венгерских выражений. Никто так не разговаривает. По крайней мере, в своём уме.

— Ваш муж так разговаривает.

— Только в состоянии паники.

— А я о чём вам толкую? Я в ужасе!

Именно этот момент официант выбирает, чтобы появиться с кофе и салатом, так что некоторое время мы с Тотом молча таращимся друг на друга.