Цыганские сказания (СИ)

Глава V. «Гитара без струн: ни продать, ни поиграть». Цыганская народная поговорка

Na čurdela bari tuga čavores,
tut rodava sari rat, saro dives.

Кажется, я просыпаюсь от гула в голове. Такое впечатление, что мне в неё установили холодильник «Дунай» семидесятых годов выпуска — у нас дома такой стоял, когда мы жили на чердаке. При попытке приоткрыть глаза под веками вспыхивает пламя. Я даже не предпринимаю второй попытки и просто исследую свои ощущения дальше. Так. Я лежу. На довольной жёсткой льняной простыне. И укрыта я тоже простынёй, хотя предпочла бы одеяло: зябковато. Руки и ноги на своих местах, и тем не менее я, как мне кажется, нахожусь в больнице. Эти слабые запахи… такие остаются от лекарств.

Чёрт, ничего не помню.

— Эй, кто здесь? — я окликаю наугад, не сумев определить, мерещится мне чужое дыхание как тот же гул холодильника, или в помещении действительно кто-то есть.

— Госпожа гвардии голова?

Голос женский, молодой, а вот ходит его хозяйка как престарелый носорог: бух, бух, бух, бух. И одежда у неё шуршит, будто накрахмаленная какой-то безумной прачкой.

— Где я?

— В дворцовом лазарете. Как вы себя чувствуете?

— Отвратительно. Что я здесь делаю?

— Вы… э… вы помните что-нибудь?

— Своё имя, например. Но мне это мало помогает.

— Хорошо. То есть, не очень хорошо, но… я должна вызвать доктора сразу, как вы придёте в себя. Он вас осмотрит.

Почему-то мне казалось, что незнакомка сейчас выйдет и побежит по коридору, но она начинает издавать ужасающие звуки каким-то устройством: кажется, оно пищит каждый раз, когда нажимают на кнопочку. Похоже на «вестник», гаджет, распространённый лет пятнадцать назад… но вроде бы тот не пищал так противно.

— Как вас зовут?

— Ефрейтор Джурич.

— Ефрейтор, можно вызывать не так громко?

— Простите. Я уже закончила.

«Вестник» издаёт омерзительно-громкую трель, сообщая о доставке записки. В голове у меня вспыхивают кровавые кляксы. Я не знаю, как их вижу, но они точно там.

— Простите, госпожа гвардии голова.

— Бог простит, — не удерживаюсь я от колкости. Ощущения в голове очень способствуют проявлению моей природной мизантропии.

Врач идёт утомительно долго. У него тоже тяжёлый шаг — правда, и голос солидного мужчины.

— Ну-с, как себя чувствуем? — отвратительно весёлым голосом вопрошает он.

— У меня болит голова. Особенно от звуков.

— Ну-ну-ну, — доктор понимает намёк и переходит почти что на шёпот. — Это временная неприятность. Мы не дали вам обезболивающего, чтобы не смазать клиническую картину. Где именно болит? И как?

Я послушно описываю. Упоминание обезболивающих меня приободряет.

— Замечательно, — констатирует врач. Не иначе, как именно мне достался садист. — А теперь откройте потихоньку глазки.

— Я пробовала. Мне больно.

— Ну-ну-ну! Это мне взрослая, замужняя дама говорит! Рожать — вот это будет больно. А мы с вами просто откроем глазки, чтобы посмотреть зрачочки. Ну-ка?

Я делаю нечеловеческое усилие. Глаза, лишившись защиты век, немедленно переполняются слезами. Лицо врача расплывается огромным розовым блином.

— Вот и умничка, вот и молодец, замечательные у нас зрачочки! Можно закрывать глазки.

— Что со мной? Почему я в лазарете?

— А вы не помните?

— Нет.

— Ну-ну-ну. Соберитесь и скажите дяде доктору: что вспоминается, как самое последнее?

— Ну, э… принц.

— Так-так-так. Что принц?

— Спать уложила. А потом… потом с мужем мы шли в раздевалку…

— Ну-ну-ну!

— Всё.

— Не так уж и плохо… если вы вспомнили именно нужный день. С мужем о чём вы говорили?

— Что у него были занятия в тире.

— Замечательно. По крайней мере, вы потеряли не больше часа.

— А что было в тот час?

— Вы уронили на себя дверцу шкафчика в раздевалке. Прямо на голову.

— Как?!

— Ну, если верить вашему мужу, дёрнули за ручку слишком ожесточённо. После ссоры с подопечной.

— Это она! — я даже сажусь, возбуждённая своим озарением, и тут же корчусь от вспышек боли. — М-м-м…

— Поспокойней, поспокойней. Сестра, подготовьте обезболивающее.

— Да, господин полковник.

— Мой муж… Где он? — я стискиваю ладонями голову, потому что иначе, мне кажется, она разлетится на куски, как брошенный в стену арбуз. — Позовите моего мужа!

— Конечно, госпожа гвардии голова. Только не напрягайтесь. Расслабьтесь, а то колоть неудобно, — это медсестра.

— Ефрейтор Джурич, вызовите сюда капитана Коваржа. Немедленно, вы слышите?

— Мы всё слышим, госпожа гвардии голова. Успокойтесь, — это врач.

— Речь идёт о вопросе безопасности!

— Да, госпожа гвардии голова. Лягте вот так, так лучше, — сестра разминает меня на кровати, как фигурку из мокрой глины на гончарном столе. — Вы сами видите, что так удобней. Расслабьтесь. Надо закончить тесты, и сразу после этого я приведу господина капитана.

— Госпожа гвардии голова! — взывает ко мне голос врача. — Небольшой тестик остался. Улыбнитесь, пожалуйста.

— Вы издеваетесь?

— Ну, скажите «сыр», только рот максимально растягивайте в стороны. Ну-ну-ну!

— Сы-ы-ы-ыр, мать вашу…