Цыганское Таро. Для посвященных

В древности ученые были еще и мудрецами, такими как Пифагор, Платон Аристотель; в наше время, наоборот, наука и мудрость безуспешно ищут одна другую или безжалостно сталкиваются в религиозных вопросах. Противоестественность такого разделения легко открывается при изучении творчества тех философов-позитивистов, чье всестороннее исследование и выдающиеся попытки осуществить синтез научной мудрости заслужили высокой оценки в современном интеллектуальном мире. В то время как их главный тезис заключается в том, что человек не может постигнуть ничего, кроме мира феноменов, их работы показывают нарастающую, хотя и невольную тенденцию преодолеть границы, которые они стремились сами себе установить, ибо они ведомы природой, которую любят и которую в ее окончательных проявлениях знают лучше, чем другие. Их можно сравнить с насекомыми, заключенными за окном; в отчаянии они бьются о стекло, ясно видя солнечный луч, который должен вывести их к источнику света, но не способных последовать к нему из-за невидимой стены своей тюрьмы. С другой стороны, спиритуалисты находятся снаружи, свободны, и, как затерявшиеся в океане света, неограниченно свободно скитаются, не способные найти направляющий свет, который является причиной отчаяния позитивистов.

Однако существует школа, которая обещает вести одних, освободить других и направить всех изучающих к самой сердцевине столь вожделенной Истины; это неизвестная школа, редко упоминаемая, как и любая трансцендентального класса, хотя ее мастера всегда проверялись значительным учением – школа Теософии, позитивный спиритуализм, сохраненный на века в тайнах древности, переданный в большей или меньшей чистоте кабалистами, мистиками, тамплиерами, розенкрейцерами и франкмасонами, часто вырождавшийся, как любая другая преждевременно разглашенная доктрина, но все еще скрытый в основании всех религий, и заботливо увековеченный в немногих неизвестных святилищах, расположенных главным образом в Индии.

Тайна теософии в примирении науки и метафизики, заключается в определенном практическом развитии тех человеческих способностей, которые наиболее пригодны для расширения объективного знания.

Внимательное изучение любого научного метода, каким бы позитивным он ни был, подтверждает, что в аксиомах не сохраняется очевидность и определенность, и хрупкие и изменяющиеся подмостки наших наук, построенных на этом неколебимом фундаменте, всецело обязаны интуиции, единственными инструментами которой являются наблюдение и опыт.

Но поле непосредственного восприятия, в котором интуиция проявляется, может быть расширено; теперь этот факт феноменом гипноза и магнетизма демонстрирует муки наших современных наук; ибо ими границы трудного для понимания материала, пространства и времени, сжаты в переменных, но непреложных степенях.

Однако по-прежнему в области трансцендентальных способностей восприятие не всегда столь достоверно, как неизменная определенность, которая характеризует аксиомы; ибо в предметах гипноза и магнетизма материальное свечение представляет ряд градаций, которые воспроизводятся в интеллектуальном порядке, и которые колеблются между фантазиями свободного воображения и величайшими открытиями благотворного вдохновенного гения.

Таким образом, мы не преступаем пределов возможностей, предоставляемых достоверной очевидностью наблюдения и опыта, когда утверждаем, что физическое или интеллектуальное восприятие человеческого существа способно расширяться сверх границ обычных оценок и ощущений; и что, в трансцендентальных областях, которых оно может достичь, оно более или менее несомненно в своих представлениях. Это утверждение открывает новые области для человеческого знания, иерархию новых непосредственных оснований и перспективу неограниченного прогресса в науке.

Сейчас теософия внушает человеку энтузиазм, который делает его способным подтянуться близко к этим трансцендентальным областям восприятия, когда она ведет его от иллюзии сквозь силы и новые существа, которые он встретит там: она является предписанием, которое составляет Посвящение.

Небольшой краткий очерк, который теперь последует, по меньшей мере даст читателю некоторые понятия об основаниях, которые объединяют в теософии Философию, Мудрость и Науку. Некоторые ошибки, которые читатель может здесь обнаружить, должны быть отнесены к недостатку мастерства у этих изучающих.

* * *

Посвящение включает две различные, но объединенные части: 1) Теория средств и необходимостей его инициативы, которую неофит всегда получает как наследство, которое оставляет ему совершенную свободу мыслей – и 2) Практика, в которой он развивает под управлением своего мастера физический, интеллектуальный и моральный самоконтроль, который передаст ему посвященный.

Теория, изначальное предписание теософии, является предварительным определением, состоящим почти исключительно из содержимого теософских публикаций; но изучающий не должен мнить себя одним из посвященных, пусть даже он и владеет этими опубликованными работами; их знание является лишь отличным приготовлением, но не более того.