Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши

23 марта 1937 года Цзян Цзинго (в СССР Николай Владимирович Елизаров) с женой Фаиной (в девичестве Вахревой, а в Китае Цзян Фанлян) и сыном Эриком Николаевичем Елизаровым (в Китае Цзян Сяовэнем) отправился из Москвы в обратный путь. Они проехали через европейскую часть России, Сибирь, Дальний Восток и во Владивостоке сели на пароход. В апреле все трое прибыли в Шанхай.

Там семейство Цзян Цзинго встретил Цзян Вэйго. Братья расстались в 1925 году в Гуанчжоу, Младшему было тогда всего 10 лет, а старший уже вошел в отроческий возраст. При новой встрече младшему было 22 года и он стал вполне взрослым молодым человеком. Старший же вообще был зрелым мужчиной с женой и сыном.

Цзян Чжунчжэн велел Цзян Вэйго встретить старшего брата в Шанхае. Сам же он в это время находился в родной деревне Сикоу, где устраивал поминки по своему брату. Из Шанхая Цзян Цзинго с женой и детьми прибыли в Ханчжоу и остановились в гостинице. Мэр города тут же по телефону уведомил об этом Цзян Чжунчжэна. Тот немедленно приехал в Ханчжоу и встретился с сыном в гостинице. При встрече он наказал Цзян Цзинго прежде всего нанести визит Сун Мэйлин, подчеркнув: «Она живет на улице Фаюаньлу и ждет твоего возвращения. Ты непременно сначала навести ее с женой и ребенком; сделайте это все вместе».

Цзян Цзинго прекрасно знал, как ждет его родная мать. Он стремился как можно скорее оказаться в родном доме. Однако он принадлежал к семье Цзян, к «первой семье Китая», а потому политические соображения играли туг главную роль. Следовало прежде всего проявить сыновнее почтение, уважение к отцу и его супруге, Сун Мэйлин. Приказ отца никак не мог быть нарушен. Оставалось только повиноваться. На следующий же день Цзян Цзинго с женой и сыном, со всеми пожитками отправился на улицу Фаюаньлу в Ханчжоу, в дом, где остановилась и жила Сун Мэйлин. Цзян Чжунчжэн находился там же. Он сделал такой вид, как будто бы еще и не виделся с сыном. Увидев Цзян Цзинго, он заулыбался и сказал: «Вот и хорошо. Вот и славно. Вот и (Цзян) Цзинго приехал». Цзян Цзинго прежде всего сказал: «Здравствуйте, отец». Затем произнес: «Здравствуйте, мама». Сун Мэйлин была полностью удовлетворена. Она улыбнулась и сказала с теплотой в голосе: «Цзинго, ты устал в дороге. Сколько тебе пришлось за эти годы перетерпеть и пережить в России. Ты должен знать, что тебе удалось сейчас вернуться на родину только после того, как я много раз говорила об этом с людьми из советского посольства!» Цзян Цзинго почтительно ответствовал: «Огромное спасибо, мама».

Сун Мэйлин ознакомилась с багажом и вещами Цзян Цзинго, с его гардеробом. Приказала адъютанту: «Гардероб и багаж Цзинго устарели. Отправляйся с супругами и купите одежду, обувь, головные уборы, да и кожаные чемоданы».

Цзян Чжунчжэн, увидевшись с сыном, невесткой и внуком, был также очень рад. Он тут же дал невестке китайское имя «Фаннян». Вместе с фамилией все это стало звучать как «Цзян Фаннян». Одновременно Цзян Чжунчжэн выбрал имя для внука — «Цзян Сяовэнь». Таким образом, он наградил именами всех вновь обретенных им членов своей семьи.

Сун Мэйлин, очевидно, в душе расстраивалась из-за того, что младший сын Цзян Чжунчжэна Цзян Вэйго в те времена не испытывал по отношению к ней привязанности, не был близок к ней. Поэтому она чрезвычайно обрадовалась тому, что Цзян Цзинго и его супруга отнеслись к ней с должным почтением. Не успел Цзян Цзинго приехать в родную деревню Сикоу, как Сун Мэйлин уже перевела на его счет огромную сумму в 100 000 франков. Цзян Цзинго, его семью и Сун Мэйлин с той поры связали теплые родственные отношения. И, конечно, дело было не, только и совсем не столько в деньгах, которыми одарила Цзян Цзинго Сун Мэйлин, а в том, что они оказались вполне совместимы по своим характерам и представлениям о жизни.

27 апреля (18 марта по китайскому традиционному календарю) в свой день рождения Цзян Цзинго с супругой приехал из Ханчжоу в Сикоу и встретился со своей родной матерью, Мао Фумэй.

В этот день на улицах его родной деревни было полным-полно народа. Царило великое оживление. Было много приветственных надписей. Торговцы вывесили красные тенты и флаги у своих лавок. Взрывались праздничные хлопушки. Все готовились встретить сына самого Цзян Чжунчжэна, возвращавшегося, наконец, домой.

В 2 часа дня появилась шикарная голубая легковая автомашина. В ней сидели Цзян Цзинго, Фаннян, Сяовэнь. Машина приблизилась. Толпа обступила ее. Трещали хлопушки, раздавались приветственные крики, шум поднялся, как говорят в Китае, до самых небес.

Машина остановилась у ворот родительского дома. Здесь, снаружи, приехавших встретили представители старшего поколения семьи, поздоровались и проводили внутрь дома. Цзян Цзинго родился здесь. Когда-то все тут ему было привычно. И вот он оказался в родном доме в роли гостя. Все выглядело новым и незнакомым. Когда он уезжал, было несколько старых строений. Теперь же все было отремонтировано, расширено, перестроено, изукрашено. Внешний вид дома сильно изменился.