Туарег 2

В пещеру они снова возвращались в обход, избегая песка, чтобы не оставить следов. Но и здесь надо было проявлять осторожность. Туареги знали на опыте: чуть сдвинутого с места камня, сломанной ветки карликовой акации, малейшего остатка экскрементов хорошему следопыту хватит, чтобы найти их убежище. Но как они ни старались заметать следы, Гасель был убежден, что рано или поздно европейцы обнаружат пещеру и попробуют освободить заложников силой. Да тут и пробовать не надо – силы неравны. Оставалось надеяться на Аллаха и делать все, чтобы потянуть время.

Чтобы не наследить, Гаселю или Сулейману приходилось постоянно возвращаться и оглядывать камни. Это еще хорошо, что у них верблюды, – подковы лошадей царапают базальт, и даже не слишком наблюдательный человек без труда догадается, что здесь кто-то проходил, в то время как у верблюдов нет копыт, при ходьбе они опираются на фаланги пальцев, которые формируют мозолистую подушку. Камень, сдвинутый с места верблюдом, тут же возвращается на место. Но все равно, когда они уже под вечер добрались до пещеры, Гасель тревожился, так как животные паслись совсем близко.

За два часа до рассвета старший Сайях снова был на ногах. К колодцу он собирался вернуться в компании итальянца.

Прощаясь с матерью, сестрой и братом, он воззвал к Аллаху, чтобы им всем поскорее воссоединиться, хотя душа предчувствовала худшее. Потом собрал верблюдов и отправился в дорогу.

Через некоторое время Гасель остановил маленький караван, прошел назад и перерезал кожаные ремни, которыми Пино Феррара был привязан к хвосту последнего верблюда.

– С этого момента и впредь я не собираюсь следить за тобой, – сказал он. – Но помни, что на моем верблюде вся вода, которой мы располагаем. Если тебе придет в голову бежать, гарантирую, что тебя ожидает самая ужасная из смертей.

– Я не умалишенный, – кисло ответил парень. – Мне кое-что известно о пустыне, чтобы иметь представление, чем я рискую. Единственное, чего я хочу, – как можно скорее добраться до машины и поговорить с отцом.

– Что ж, надеюсь, он тебя выслушает, иначе тебе не жить.

Когда палящее солнце достигло зенита, туарег отыскал выступ в скале, под которым расположил верблюдов. Итальянец со стоном лег. Его дорогие ботинки, приспособленные для вождения автомобиля, но не для ходьбы по острым, как ножи, камням, порвались, однако удержаться на спине верблюда парень не смог – трижды падал на камни. При ходьбе, а особенно по пересеченной местности, верблюд раскачивается, как лодчонка в шторм, и только тот, кто с рождения привык сидеть на мягком горбе, причем необязательно в седле, умел приспособиться к своеобразному ритму животного.

Последние дни Пино Феррара жил в невыносимом кошмаре и временами думал, что все это происходит во сне.

Он никогда не считал себя трусом – был бы трусом, ему и в голову не пришла бы мысль ввязаться в авантюру с гонками. Пино уверенно чувствовал себя за рулем, но тот факт, что он провел долгие часы в унижении, со связанными руками, стал для него тяжелым ударом. Внезапно для себя он открыл, что едва ли не самое важное в жизни – быть хозяином своих действий. А когда ты не можешь пошевелиться, не можешь расстегнуть молнию на штанах, чтобы справить нужду, вообще ничего не можешь – ты и не человек вовсе. Все эти дни ему казалось, что он находится на краю пропасти. Спасением было то, что он надолго впадал в забытье, а когда приходил в себя, все начиналось сначала. Мысль обратиться к отцу появилась сразу, но Пино еще некоторое время обдумывал ее. Как сказать об этом туарегам, чтобы они поверили в разумность его предложения и согласились отвести его к машине? Как сказать об этом отцу, и действительно ли он сможет помочь? Сомнения мучили его до последнего. Ну и наконец, вдруг не будет связи? Это было самое худшее, что он мог предположить.

А Гасель Сайях, прислушиваясь к тишине и держа ружье под рукой, задумчиво смотрел на юношу с тонкими чертами лица и очень светлой кожей. Что будет, если он все-таки решит убежать? Каковы его шансы остаться в живых? Лицо европейца было покрыто потом, на рубашке не просыхали темные круги. Это парень теряет слишком много влаги, сейчас у них есть вода, но, если она закончится, европейцу конец. Ближайший колодец находится в четырех днях пути отсюда, и он до него просто не доберется.

Заметив, что парень, находившийся в полудреме, начал жадно ловить ртом воздух, словно никак не мог наполнить легкие, туарег разбудил его и подал маленькую чашечку воды.

– Успокойся и медленно выпей, – посоветовал он. – Самое наихудшее – потерять присутствие духа.

Парень маленькими глоточками стал пить, а когда выпил последнюю каплю, сделал такой сильный вдох, будто хотел вобрать весь воздух вокруг.

– Никогда не смогу понять, как кому-то удается выжить в таком месте… – прошептал он. – Никогда!