Туда, где растет амарант

— Будто я закрутила роман с мальчишкой капитана, который вообще-то и не мальчишка. Но они ведь не в курсе, верно?

Летиция подкралась незаметно и заглянула через плечо Кристины. И заставила ее вздрогнуть своим смехом.

— Ты серьезно?..

— Что? — нахохлилась Кри, поспешно наклоняясь над письмом и заслоняя его руками.

— «бороться, хлебать соленую воду...»? Ты пишешь сонеты, что ли? — Летиция едва не покатывалась со смеху.

Кри нахмурилась. Ей сделалось обидно. Пусть... мама Карла тоже говаривала, будто она вечно строит из себя умирающего лебедя, но, в конце концов, это все, что ей осталось, да и не вредит никому... В сердцах Кристина скомкала лист бумаги и сжала в кулаке, не обращая внимания, как следы от чернил марают ладонь.

— Ты... Летиция, ничего не понимаешь!

Она поджала губы и вскочила, но больно споткнулась о стоявшую сзади девушку — к тому же, ноги все еще болели, так что Летиции досталось локтем под дых.

— Дерешься?! — вмиг вскипела «ее сиятельство» и вцепилась Кри в волосы.

Кристина попыталась вывернуться и мотнула головой. Она не любила ввязываться в драки. Разве что со шпагой, но в самом деле...

— Почему ты все время злишься на меня? — воскликнула она, силясь перехватить руки Лети. Только та была все же много старше и сильнее.

— Сама пойми!

— Я просто здесь... Я ничего не делаю...

— Ты ставишь под угрозу все мои планы, поняла?

— Я же помогла вам...

— Помогла? — Летиция расхохоталась обидно.

Она так и стояла, запустив руки в волосы Кри, а Кри — вцепившись в ее запястья.

— Никому ты не помогла, ты...

Дверь распахнулась. Девушки вмиг обернулись, не ослабляя своих позиций. Вместе с запахом морской соли и светом на пороге появился капитан Энрике. Их вечное яблоко раздора.

— Кри? Летиция? — даже в его холодном голосе прорезались нотки удивления.

Да, капитан давно был вновь закован в броню достоинства и невозмутимости.

Кри выпустила запястья Летиции виновато. Летиция подумала немногим дольше и выпуталась из совершенно размочаленной шевелюры Кри, отталкивая ту подальше. На ее запястьях темнели разводы чернил, комок бумаги отлетел под стол.

Капитан Энрике ничего не сказал, только досадливо цокнул языком. И прошел к столу, заставляя девушек расступиться. Выдвинул ящик и выудил судовой журнал.

Без лишних слов. Как и полагается капитану Энрике.

Кристина смущенно пыталась пригладить волосы.

— Пусть Урс острижет тебя, — бросил капитан между делом, выискивая пальцем нужную ему запись.

Кристина вздрогнула и схватилась за волосы. Они — часть ее, ее личного мира, который один у нее и остался.

— Нет! — воскликнула она в отчаянии.

— Слишком на девчонку смахиваешь, — отметила Летиция язвительно, поднимая бровь.

— Ты дал обет? — спокойно уточнил капитан Энрике, поворачиваясь к ней.

— Я... я... да, — не нашлась Кристина на другой ответ. — Да, я дал обет. Что не буду стричься.

Капитан Энрике подумал с мгновение, а потом сделал в воздухе неопределенный жест.

— Это многое объясняет. Иди, помоги Пабло с проверкой орудий.

— Но я...

— Не пререкайся, тебе следует знать, как это делается.

— Ничего мне не следует...

— Кажется, я имею право решать? — слегка повысил голос Энрике. — Или теперь капитан на «Отважном» — ты?

Летиция присела на свою кушетку и накручивала на палец локон. Трудно было сказать, что она там себе думала.

Кристина снова поджала губы, отдала честь и выбежала из каюты навстречу запаху соли и водорослей, которыми пропитался каждая пинта портового воздуха.

— Отдать швартовы! — скомандовал голос Гарпии.

«Отважный» отправлялся в долгий путь. Чтобы в очередной раз бросить вызов Ветру.

Венто. Почему-то ей было горько, но не виделось смысла сердиться на него. Он — такой, какой есть. И зачем нам пытаться менять людей? Да, юность вечно хочет невозможного... Но Венто ей изменить не хотелось никогда.

Подставив лицо потоку солнечных сияний и соленому ласковому ветру, Кристина вдруг подумала: настоящее всего мы любим тех, от кого никогда ничего не получить взамен. И только тогда вдруг по-невозможному... по-настоящему обретаем что-то такое, чего никто дать не в силах. Любая другая любовь терпит крах, потому что получить всего и сразу нельзя.

От этой мысли стало светлее: словно папа Мигель обнял. Он всегда учил, что все настоящее — самое ценное. В нем заключена сила амаранта. В подлинном, в том, чего не заменит никакой флакончик, никакой сок агавы, никакой Новый Свет...

Означало ли это, что она и Венто теперь любит? За какие-такие заслуги, интересно?.. И как можно любить одновременно двоих, цель которых — уничтожить даже упоминание друг о друге, как можно более изощренно?..

— Кри! — вытащил ее из чертогов разума окрик. Щурясь, Кристина поставила ладонь козырьком: это Хузо. Хузо... который вот тоже так, без причины, без поиска выгоды давно перешел на ее сторону. — Не стой, как кнехт! Отплываем!