Тульские метки

Неделю отзанимался я у мамушки в Нижнедевицке.

И вот снова Ростов. Завтра последний госэкзамен. По печати. Лечу в «Южную», 424 номер. Тут всё наше кодло.

Синицын держит билеты, подписанные деканом Бояновичем.

Готовятся субчики-бульончики.

Микора:

– По этому вопросу всё прекрасно написано между строк в моей программе. Теорию знаю, а что относительно газетного дела – ни в зуб бутылкой! Пойду сдавать вслед за практиком.

– А я, – говорит Полябин, – пойду сдавать самый последний. Когда останется один-два билета. Уж это-то я буду знать.

Я сдал на четвёрку.

Выхожу из кабинета.

Под дверью суёт мне руку Каменский:

– Поздравляю тебя с высшим!

– И я тебя с тем же!

9 июня Гульбарий

Весь день буянил несусветный дождяра. Будто старался смыть все наши грехи, что накопились за шесть лет учёбы.

К вечеру ливень утихомирился, и все принаряженные шестьдесят выпускников чинно пришли в ресторан «Театральный».

Длинный Г-образный стол.

Наш угол ворчит. Мало-де коньяка, водки, шампанского.

Методист Нина Фотиевна:

– Хочу пить и целоваться!

Подлетает Летников:

– Ниночка!

Они пьют на брудершафт и целуются.

Препод Лебедев неприкаянно бродит меж рядами, бухтит всем на ухо: «За родную землю! За родной народ!» – и, чокаясь, пьёт со всеми.

Я подошёл к Каменскому. Он уже хорош!

Хвастается:

– Умкнул со стола винтарь[70] водки, бутылку коньяка и две шампанского. Научился на юбилее «Сельской жизни». Держу свой армянский бронепоезд[71] у себя под стулом. Пить буду с избранными. И начну с тебя…

Староста Милованов уводит меня в соседнюю комнату. По его цэушке я пишу благодарность официанткам. Тем временем Милованов берёт пошлину натурой: гладит пухлявую молоденькую официанточку по спине. Она рада. Милованов тоже не в горе.

Около полуночи выкатились на улицу.

Тепло, сыро.

Решено всем базаром с песнями идти на Дон.

А Каменского повело на гасиловку[72] с милицией. Ну, чего просили, то и уважили. Кое-кому перепало резиновой дубинкой по ушам.

Мы с Сашей Лужецкой потихоньку откололись от коллектива и отчалили в парк.

– Меня, – говорила Саша, – по очереди спаивали Тихонов и Ружин. Что они наделали? Я совсем пьяная. Но почему я оказалась с тобой? Вот интересно… Я не понимаю… Почему ты такой горячий?

Я ткнул указательным пальцем в небо:

– Это вопрос к Богу!

10 июня Сухая рыба горюет в кармане

В последний раз собираемся сегодня всем курсом.

На вручение дипломов.

Вот явился не упылился Николашка Удод.

– Это что за авария? – тычу я пальцем на две бордовые полосы у него на щеке.

– А-а… Автограф вчерашней вломинадзе[73] после разгуляя. Не обращай внимания… На спине ещё покруче. Вся исполосована. Ты ж откололся… А мы всем генералитетом рулим к Дону. Вдруг на аллее на нашем пути возникают три фараона. Наш Гончаров приказно орёт: «Убирайсь! Вы портите весь пейзаж!» Назаров ещё куражистее: «Во-она отсюда, полиция!!!» Его хоп за шкирку и потащили в хмелеуборочную.[74] Я не растерялся и бац козлогвардейца[75] в ухо. А он – дубинкой. И пошло-поехало. Тут наши человек сорок подоспели. Ментозавры в воронок да дёру… Крепко я выручил Пашку Назарова. А то б горяченьких суток пятнадцать себе испёк…

– Мда… И сказать нечего.

В сторонке грустно светит улыбкой кэнязь Юсупов.

– Ну что, Серёжа? – подаю ему руку.

– Да что, старичок… Кошки в душе… Сухая рыба горюет в кармане, запить нечем. После вручения организуем…

Университетский клуб.

В тринадцать началось вручение.

– Поздравляю всех вас! – сказал проректор Павел Константинович Кужеев. – Сколько ж вы попортили нам и себе нервов и здоровья… Трудно заочникам. Кончают университет лишь 58 процентов. Скажем спасибо преподавателям. Тут два титана: преподаватели и вы. Что же вам пожелать? Всего лучшего. Чтобы не останавливались. Росли. Расширяли свои знания. Всяческих успехов! Здоровья!

За столом рядом с Кужеевым Людмила Павловна, секретарь с бухгалтерской книгой. Сначала расписывается ди пломник в этой книге. Потом методист Нина Фотиевна передаёт диплом и значок Кужееву. Кужеев вручает и поздравляет.

Лица…

Лица…

Лица…

Вручив последний диплом, Павел Константинович с улыбкой спрашивает:

– Какие будут к нам претензии?

Все хором:

– Больше нет!

Ребята обмениваются адресами.

Охи, вздохи, расставанья…

В голосах скулят рыданья…

Пробита тропинка в университет

– Ну-ка, похвались, братове, на что ты кинул шесть лет цветка жизни молодой! – шумнул Григорий, едва переступил я гнилой порожек нашей убогой засыпушки.

Гриша с почтением принял от меня и диплом, и значок. Уважительно рассматривает, восхищённо цокает языком:

– Ну, Толик, ты первый в нашем роду окончил университет.

Пробил для нас тропинку. Мы с братцем Митюшкой тоже по ней побежим. Спасибо тебе! Первопроходцам всегда трудно…

Митя хмыкнул:

– Да с тебя, брате, причитается!

Сквозь набежавшие слёзы заговорила мама: