Туман

Ещё дочь призналась, что уже после первого невнятного и робкого упоминания в телефонном разговоре о некой Миле Алексеевне, которая станет ей мачехой, она долго не могла уснуть и всё представляла себе различные образы женщин: от надменных каких-то дворянок до обычных ворчуний в заношенном халате и кухонной тряпкой в руках. Она созналась, что нарочно воображала себе такие образы, чтобы, как говорится: «готовься к худшему и не будешь так сильно разочарованна», но имя «Мила» – само…, как-то упорно подсказывало ей, что выбранная отцом женщина должна быть доброй, скромной, красивой, и призналась ему, что оригинал даже превзошёл её ожидания.

Две женщины подружились сразу же, прямо с порога, и первым делом обменялись номерами телефонов, обещая созваниваться по всякому поводу, не уведомляя при этом Валентина Владимировича.

Внучка не отходила от деда и новой бабушки-Милы ни на шаг. Всё время она придумывала игры, в которых распределяла роли для всех взрослых, включая и бабу Паню с тётей Светой, и Максима с Дашей, потому что в полигон её игровых действий входили все жилые квартиры. Завораживающие тёмные подъезды навивали ей тревожные сказочные фантазии, а заснеженный пустой двор приводил её в восторг. Надолго запомнились всем её забавные милые выдумки, которые вспоминались потом только с улыбкой. А самой сладостной оценкой для Валентина было, капризное высказывание любимой внучки, адресованное своей маме: «Ну, почему мы так редко сюда приезжаем?».

К бабе Пане, по-прежнему во сне приходил Иван, а с наступлением зимы он являлся ей, чуть ли не каждую ночь. Вечер, на часах девяти ещё нет, а она уже прощается с соседями, дескать: засиделась пора спать, и уходит к себе. Но теперь её свидания с сыном были не только в виде исключительно прощальных сцен, как это было раньше, но и вроде как, транзитных встреч, наподобие той, что состоялась однажды в реальное туманное сентябрьское утро. То Ванечка спрыгивает к ней с тамбурной подножки медленно ползущего вдоль пирона поезда и, взявшись за руки, они идут и разговаривают, а в конце платформы, он снова поднимается в тамбур своего вагона, что-то кричит, и долго ещё, словно улетающей вдаль маленькой светлой птицей, мелькает радом с уходящим поездом его ладонь. Иногда бывает, что мать с сыном едут в одном автобусе; она в зелёном платье в белый горошек, а он взрослый, но почему-то со школьным портфелем на коленях, и потом она по какой-то необъяснимой причине собирается выходить, наказывает ему какие дела нужно сделать дома, покидает салон, а он уезжает дальше. А бывало, во сне, они стоят в разных очередях: она за сыром, а он за дефицитной красной рыбой, и перекрикиваются между собой о чём-то приятном, не касающемся бытовых проблем.

В квартире под номером один…, как чуткий читатель уже заметил, появился новый жилец, а точнее: – та самая медсестра по имени Даша, которая ухаживала в больнице за Максимом. Вначале она приезжала сюда только по выходным, а в начале зимы обосновалась здесь полностью. Даша оказалась виртуозным игроком в «зиновьевское» лото, и иногда придумывала такие ассоциации с цифрами, что ставила в тупик и Макса, и Валентина Владимировича, не говоря уже про бедную, в этой области, бабу Паню. Но, я отмечу, поддержав, таким образом, старушку, что в выигрыше почти всегда оставалась она.

В новогодние каникулы Максим осуществил намеченную им попытку разгадать ребус со временем, который загадал ему туман в сентябре на развалинах тракторной станции. Он вместе с Дашей поехал в город П, где жил его друг детства – Витёк. Чёткой разгадки Макс так и не получил, а если честно…, то он и не надеялся на чистый ответ. Они встретились там с Витиной мамой, и та поведала печальную историю. В девяносто первом году у Витьки и впрямь осенью появился мопед, но откуда он его взял? – парень признавался только какой-то нелепой отговоркой: сказал, что возле школы он понравился какому-то доброму дяде, и тот подарил ему мопед вместе с техническим паспортом и чеком на покупку. Взрослые пытались сами что-то выяснить и даже обращались в милицию, но транспортное средство было «чистым», а значит, никаких претензий и предъявлять было некому. Так он и гонял на этом мопеде года два, пока не разбил его в карьере на окраине города. Ещё мать подтвердила, что не понятно по какой причине, но после появления этого мопеда, Витька, действительно, наотрез отказывался ехать к тётке в город Н на каникулы. Вплоть, до истерик дело доходило, но в чём было дело, он говорить отказывался. А потом совсем повзрослевший Виктор стал редко появляться в родном доме, пропадал на съёмных квартирах, непонятно чем был занят, но жил в достатке и помогал матери с деньгами. В девяносто восьмом году Виктор погиб. Его просто изрешетил из автомата какой-то тип в чёрном камуфляжном костюме и маске на одном из городских рынков.