Туман и гроза (СИ)

За янтарно-красным чаем, который Саша добыл только одному ему известными путями, оба перекапывают картотеку библиотеки. По высоким витражным окнам царапают ветви деревьев от разбушевавшегося ветра, навевая то ли тревогу, то ли сонливость.

Кристина всегда легко находила нужную информацию по учёбе. Невозможно помнить всё, но иногда надо просто знать, где искать. И вот как раз картотеку Академии она знает весьма досконально.

Увы, кроме общих фраз про то, что однажды духи воды и воздуха покинули этот мир, оставив некоторым волшебникам своё наследие, более подробной информации нет. А на некоторых полках вместо книг, которые могут дать какие-то подсказки, пустота.

Словно кто-то специально их изъял. Или убрал подальше.

Обхватив светло-зелёную и ещё тёплую пиалу, Кристина в очередной раз перебирает сухие странички библиотечного каталога.

Саша вынимает из рюкзака коричневый пакет с домашними сэндвичами и тёплыми булочки с корицей и увлеченно читает про различных духов воды и воздуха, когда-то населявших этот мир.

— Я бы так не смогла, — Кристину мутит от взгляда на еду. И это какой-то тревожный знак. Но что её поражает больше всего — то, как Сюзанна успевает всё и до сих пор не выгнала всю толпу из дома. Только порадовалась доставке еды утром и тут же снабдила Сашу перекусом.

— Ты про что?

— Про то, как Сюзанна обо всех заботится.

Саша вдруг хмурится и напрягается. Сейчас в неярком свете ламп под высоким потолком его волосы отливают тёмной медью, а черты бледного лица кажутся заостренными.

— Для неё это важно, — как-то очень аккуратно замечает он. — Она знает, как бывает по-другому.

— Как бывает, когда не заботятся?

Саша со вздохом откладывает сэндвич и поднимает на неё взгляд. Руки сложены замком на раскрытой книге, а лицо… Кристине вдруг становится не по себе. В нём словно мелькает злость пополам с горечью. За всё их знакомство таким она Сашу никогда не видела.

— Только не спрашивай её. Она, конечно, расскажет. Спокойно и легко, но не надо, прошу тебя.

— Прости, я вовсе не хотела быть настырной.

— Вот скажи, тебе, как милину, нужен воздух?

— О, конечно! У каждого мага есть своя слабость. Можно сказать, что многие милины страдают клаустрофобией. А сухри часто не любят холод. По крайней мере, я бы не хотела застрять в тесном и маленьком лифте.

— А в маленькой комнате без окон и света?

Мурашки бегут по коже, и даже в рыжеватом тёплом свитере становится неуютно.

Кристина помнит, как отец после смерти мамы просил не пользоваться лишний раз магией. Это было тяжко, та сама просилась наружу. Но она росла в просторном доме, за оградой которого начинался лес, а если надо — пряталась в мастерской дедушки и отдавала магию камням и кристаллам.

Она и представить себе не может, как это — находится долгое время в тесноте.

— Родители Сюзанны пропали без вести в экспедиции. Они занимались исследованием фауны северного моря, — Саша говорит неторопливо, но без пауз. — Просто однажды не вернулись. К счастью, у Сюз оказались родственники — сестра матери со своей семьёй. К сожалению, она была сухри и недолюбливала сестру.

— Никогда этого не понимала. К чему все эти размолвки между магами?

— Дело вовсе не в магии, а в людях.

Куда разрушительнее любых заклинаний человеческая зависть и жестокость. Сюзанна оказалась белой вороной — милин, да ещё со склонностью к пророчествам. Её старшему двоюродному брату казалось забавным загонять сестру в тесные помещения и запирать её там. А ведь ей было всего десять. И никто не обращал на это внимания. Она же… милин. Изгой в семье.

Кристина чувствует, что ей становится дурно.

— В пятнадцать Сюзанна сбежала из дома. Когда мы познакомились, я даже не сразу понял, что она — маг, так привыкла скрывать воду и воздух. А она шарахнулась от меня, как от огня.

Саша иронично улыбается и возвращается к чтению нудного и громоздкого тома про водяных духов.

Чай едва тёплый, а в большом френч прессе одна горьковатая заварка, так что Саша предлагает сделать перерыв, когда Кристина натыкается на очередной абзац про то, как раньше мир полнился духами, которые затем покинули этот мир.

Она водит пальцем по строчкам, хмурится, пытаясь понять, странна ли её догадка.

— Мы всё время видели это. Вот послушай, — она разворачивает к нему книгу.

Никто не знает, что стало причиной исхода, но мир опустел — леса, реки, озёра, горы и моря. Само волшебство, древнее, мощное, что двигало горы и направляло реки, ушло. Я смотрю на крохотные капельки воды, и отчаяние скребётся в моём сердце — неужели это вся та малость, что у нас осталась?

В таком случае проще уйти и самим магам. Люди забывчивы — им нет дела до того, что они не видят. Впрочем, я всё равно не смогу долго жить. Во мне холодная бездна и опустошенность. Духи ушли — а с ними и магия.

— И что? Да, это всем известно…

— Именно! С детства все знают — в какой-то момент магии стало меньше, а духов не стало вообще. Они ушли. Куда?