Туман и гроза (СИ)

— А другим лучшим вы, конечно, считаете себя? — усмехается Малди. — Ещё бы! В ваши тридцать руководить Службой! Самомнение ещё не съело?

Пальцы сжимают тонкую ножку бокала, едва не растворяя её в пыль.

Вместо этого Николай улыбается, позволяя лёгкому пламени прогуляться от кончиков пальцев по рукавам смокинга.

Не им сражаться с тенями.

Не на их глазах лучший друг впустил в себя то, что может однажды его убить.

— Что вы! Милины прекрасно справляются с тем, чтобы напомнить, как ничтожна Служба и сами стражи. Хотя в этом году в Школу поступило в два раза больше милинов, чем в прошлом. Удивительно, не правда ли?

Пригубив виски, Малди пристально смотрит на Николая. Магия колышется вокруг тревожным шорохом морских волн о неприступные скалы.

Школа стражей — больная тема для профессора Академии. Малди искренне уверен, что она забирает его хлеб, обучая изящных милинов слишком суровым заклинаниям мира теней.

На самом деле, всё дело в деньгах — обучение в Академии весьма дорогостоящее.

Служба же старается обеспечить как можно больше бесплатных мест для будущих стражей.

— Совет преподавателей высказался за вашу идею, — сквозь зубы произносит Леонид, подзывая пальцами стоящих в стороне девушек — разговор окончен. — Ард так Ард. Жду учебного плана через неделю.

— Благодарю покорно, — в голосе проскальзывает едва заметная издёвка, но прежде чем тот успевает ответить на это, Николай отходит к ближайшему фуршетному столу, подавляя желания сдёрнуть тугую бабочку и найти что-нибудь крепче шампанского.

Танцпол уже полон вальсирующих пар. Взлетают подолы платьев вместе со всполохами магии, лёгкой, воздушной, наполненной ароматами океана и весеннего ветра. Музыка ей под стать — тонкая, с отзвуками мягких клавишных и летящего вокала.

Итак, одно дело сделано. И пусть Кирилл ворчит сколько угодно, но добиться практика-стража в Академии равносильно маленькой победе стражей — не над тенями, а над милинами.

Николай делает перерыв перед следующим заходом, уделяя внимание шпажкам с оливками и сыром.

Он замечает буквально плывущую по воздуху Софию в струящемся нежно-голубом платье с глубоким декольте.

— Николай, добрый вечер, — она протягивает руку, игриво улыбаясь. Николай склоняется, глядя ей в глаза, для прикосновения коротким поцелуем к прохладной ладошке. Софи вся искрится как блики воды на глади озера. Хрупкая, миниатюрная, с копной густых тёмных волос, ей едва можно дать двадцать с небольшим. На самом деле она на пару лет старше Николая.

Софи — любимица Якова, главы Управления, а также искусный маг по контролю сознания. Николай уверен, что их связывает куда больше, чем работа.

— Наверняка вы собрались с кем-нибудь обсуждать скучную работу, — в её глазах отражается свет язычков пламени. — И лишаете дам своего общества.

Николай позволяет себе едва заметную улыбку, прекрасно зная, что с Софи стоит быть настороже.

Её магия тонка и пронырлива.

Его тяжёлые щиты всегда на месте.

— Прогуляемся? — Софи подаёт руку. В её взгляде почти хищный интерес, к которому Николай давно привык.

Порой необходимо играть по правилам других, чтобы потом своим ходом изменить всю партию.

— С удовольствием.

Он подхватывает её под локоть, ощущая мягкий запах ландышей и покалывания воды рядом с собой. Его магия сейчас под плотным коконом контроля. Прогуливаясь по залу, они беседуют о ничего не значащих пустяках и последних новостях.

Медлительная лаунж музыка сменяется на быстрый фокстрот, и Софи делает попытку увести Николая на середину танцпола, но его хватка чуть сильнее стискивает её острый локоть.

— Я думала, вы хотите общения, — мимолётно улыбается Софи.

— Дела, дорогая Софи. Но так и быть, — наклоняется он к её ушку, понижая голос до шёпота. — Я обещаю вам танец, как только улажу некоторые вопросы.

Она смотрит на него снизу вверх с некоторой долей усмешки.

— Вы всегда выполняете свои обещания?

— Да, Софи. А теперь прошу меня простить.

Он отпускает её и она, как вольная птица после клетки, выпархивает в зал к другим гостям, которые мечтают заполучить её внимание. Воздух вьётся за ней кружевами.

Николай устал. Бабочка удушлива, музыка надоедлива. С него хватит этого вечера и притворных фраз. Осталось последнее дело.

От переплетения всех четырёх стихий воздух острый и вязкий с солоноватым привкусом и тяжёлым запахом цветов.

Николай теперь сам находит Софи беседующей с несколькими молодыми сухри и милинами.

Он подходит со спины почти неслышно. Софи едва заметно поворачивает голову и протягивает ладошку, извиняясь перед остальными кавалерами. Горестный вздох и чуть завистливые взгляды — собеседница занимала их явно больше самого предмета разговора.

— Вы всё-таки выполняете свои обещания.

— Поверьте, от их исполнения меня может избавить только смерть.

— Ну, сложно придерживаться обещаний, будучи мёртвым.

— Тяжело умирать, зная, что не выполнил обещанного.

От пронизывающего взгляда Николая улыбка Софи тает, впрочем, её растерянность умело скрыта блеском драгоценностей и сжавшимися сильнее пальцами.

— Оказывается, вы любите мрачные вальсы, — замечает она про музыку Diorama.