Туман и гроза (СИ)

Кристина будто слышит их голоса внутри своей головы, невнятные, скорее, мычание или глухие стоны, мертвенные, со скрипами и причмокиванием. Тени приникают ближе к стенкам и липнут дымчатыми телами к стенкам, изворачиваясь спиралями в воздухе.

Монстры из кошмаров.

С пустыми глазами или вовсе без них.

— Олег умеет подчинять теней. Слишком хорошо. И он выпустит их на улицы, откроет все прорывы, чтобы отвлечь стражей, пока наивные девочки вроде тебя поверят в добрые сказки про мир духов.

В голосе Киры звучит боль, словно она сама через такое проходила, но ещё острее. Кристина чувствует себя выпотрошенной после всего увиденного, а под кожей расползается противное ощущение, что нечто от этих монстров теперь есть и в ней.

Кира спокойно проходит меж рядов, как смотритель в зоопарке, шикает то на одну, то на другую тень, и по пальцам проскальзывают яркие всполохи.

— Почему ты всё это показываешь мне? Почему Соня выбрала меня?

— Не считай себя избранной. Выбирали тех, кто мог вынести смешение магии и кому может быть интересно залезть в тайны магии.

— А тебе какой прок рассказывать про всё это, пока ты заодно с Соней?

Кира стоит к ней спиной, глядя на потолок, словно вместо него видит бескрайнее небо, а тени рядом вовсе не волнуют. Сейчас она похожа на странника, заблудившегося в дальних дорогах.

— Я прошла сама через всё это. Поддалась теням, когда мы заблудились с моими друзьями. Они не выжили. Я отчасти стала сама тенью, забывая всё, что меня связывало с прошлой жизнью. Я отчаянно хотела жить — и постепенно приспособилась к миру теней.

Ты знала, что в мире теней время течёт иначе?

Я провела там семь лет. В самых глубоких тенях, даже отчасти потеряв человеческий облик.

Здесь прошло почти в два раза больше.

Меня нашли без памяти, похожей то ли на человека, то ли на тёмное создание, и заключили в лабораторию. Иногда я жалела, что не умерла. Даже сейчас я не могу подолгу находиться в мире людей, мне нужна подпитка мира теней. А потом мне стали говорить, что есть ещё пострадавшие от магии теней, и им надо помочь приспособиться – и я учила тому, что обрела сама на опыте.

Я не знала, что эти несчастные – подопытные кролики. Уже потом я наткнулась на лабораторию, увидела клетки, колбы, кровь…. а потом стала постепенно выходить в мир людей.

Мне было страшно. Очень страшно. Вылезти из этой скорлупы, встретиться снова с Колей. Я не знала…. вообще не представляла, чем он живёт. Я не думала, что он простит, что я творила.

Но я так скучала! Мне так хотелось знать, чем он живёт! Что происходит! Узнавала всё потихоньку. И решила, что то, что здесь творят – это неправильно. Так не должно быть.

Здесь меня считают своей — и это работает. Пока.

Но знаешь, чего я хочу больше всего на свете?

Когда Кира поворачивается, её тёмные глаза блестят.

— Вернуться домой. Я не хочу такого ада ни для кого. И Олега надо остановить, иначе он наполнит город тенями и откроет тропу для милинов, чтобы выжили только те, кто признает его — или Соню — высшим магом.

На обратном пути Кристину шатает, Кира молча идёт рядом, как проводник по коридорам.

Слов нет, только глухое опустошение.

Простыни и одеяло кажутся ледяными, а дойти до кухни с чаем уже нет сил. Убедившись, что всё тихо, Кира шепчет, что будет рядом и поможет, чем сможет. А потом, поколебавшись и стесняясь собственного вопроса, спрашивает:

— Как Николай?

— Что ты имеешь в виду?

— Я… не знаю. Просто… да мне всё интересно. Но как он сейчас? Я видела его издалека, выглядит таким взрослым.

— Он начальник Службы стражей. Честно сказать, твой брат умеет выглядеть бесчувственным камнем, но у него есть друзья. Он не один. И рядом с ним Кирилл.

— Это хорошо. Одиночество губит души и человечность, забирая всего тебя. И не оставляет ничего взамен. Я не жду, что он простит меня — за ожидание и годы неизвестности. Или помощь Соне. Главное, чтобы он никогда не оставался один. Спасибо тебе, что поделилась. И будь начеку — Соня опасна.

Кристина жмётся под одеялом и думает, не написать ли обо всём Кириллу, но решает подождать до утра — а то он ещё сорвётся сюда.

Задремав, она не сразу понимает, что изменилось в комнате.

Но стало как-то теснее и темнее.

Окна плотно закрыты наружными ставнями, и через них не проникает ни единого проблеска света — ни фонарей, ни звёзд, хотя какие звёзды в городском мутном небе?

Лампа над кроватью не работает. Кристина кидается к двери, но ручка не поддаётся. Проползая по стенам в кромешной тьме, она нащупывает выключатель верхнего света. Щелчок — и ничего.

Закрытые окна, четыре стены и дверь, через которую не выйти.

Язычок пламени еле дрожит в ладонях, но Кристина знает, что надолго её не хватит — не её стихия, которая пожирает так много внутренних сил. В последней надежде она включает телефон — но глухо. Батарейка села, розетка не работает.

Подавляя подступающую панику и глотая воздух, Кристина забивается в угол кровати, вспоминая уроки Кирилла по управлению огнём.

Пламя то гаснет, то держится, но слишком слабо.

А потом исчезает совсем.