Туман и гроза (СИ)

Кирилл хмыкает, но не считает нужным развивать эту тему. У него хотя бы есть Саша с Сюзанной и Даня с Сарой. У Николая только аскетичность его кабинета и неутомимый трудоголизм. Хотя Кирилл знает, что и Поулг порой отдыхает, выбирая для этого своеобразные способы проведения досуга.

Запястье правой руки обжигает холодом — раньше там стояла метка якоря. Сейчас от неё остались только тонкие шрамы. Белые тени на коже. Их можно убрать, но Кириллу они напоминают о прежних клятвах. О том, что Николай всё ещё рядом. Даже когда в Кирилле так силён первозданный хаос теней.

— Ты нужен мне в рабочем состоянии, — от рациональности и правоты в голосе Николая горчит на языке. — В моём распоряжении вся Служба, в конце концов. Знаешь ли, ты тут не один страж.

— Правда? Мне иногда кажется, ты считаешь по-другому, — усмехается Кирилл и хватает чашку с уже остывшим кофе. Но, задумавшись, опускает. — И ещё… не может быть, чтобы похищения и смерти начались с Академии. Всех теней призови — не верю. Мы что-то упускаем.

— А знаешь… — Николай медленно поворачивается в кресле туда-сюда. — Давай-ка посмотрим дела пропавших магов за последние года три. Может, что-то найдём. И надо проверить печати хотя бы по Москве, не было ли где-то вскрытий или неаккуратных проходов.

Как с его сестрой. Слова зависают несказанными, но это и не нужно.

Между Ардом и Поулгом достаточно было бессонных ночей, когда каждый боролся со своей болью. Теперь они смирились и сражаются с предвестием этой боли для других.

— Отлично, хоть какой-то план действий. Могу идти? — Кирилл одним глотком опрокидывает в себя остывший кофе. На дне липкая сладость шоколада.

— Подожди, — Николай наконец покидает своё ложе и обходит стол. Запрыгивает на него немного по-мальчишески, как когда-то в аудиториях Школы, когда они вдвоём оставались после занятий практиковать заклинания.

В руках оказывается тёмно-коричневая сигарета, не похожая на привычные марки. По крайней мере, Кирилл никогда таких не встречал. Он ничем не выдаёт своего удивления, только забирается рядом, поднося огонёк на кончиках своих пальцев к сигарете в руках Николая.

— Есть две новости. Тебе не понравится, — Поулг делает первую глубокую затяжку, прикрывая глаза и явно наслаждаясь моментом. Находя облегчение перед неприятными словами. Дым крепкий и горький, тяжелее, чем от сигарет Кирилла. Он вьётся по коже перчаток Николая, окутывает обоих магов. Его куда больше, чем может быть от одной сигареты.

— Какая хуже?

— Тебе решать. Информатор подтвердил встречу — в мире теней.

Внутри пробуждается его собственный демон, мягким комочком сматываясь где-то в районе сердца. Для тени предвкушение родного мира так же приятно, как Кириллу закурить сигарету. Возможно, однажды она действительно поглотит его, заменит сердце сгустком сумрака. И это ли не станет спокойствием?

Кирилл отгоняет мысли, от которых веет приближающейся депрессией. Лучше сосредоточиться на факте того, что на встречу ему идти одному. Лучше Саши никто не заклинает печати, но дальше самой границы он не заходит. Его сила тут же меняется и становится хаосом.

Николай легонько толкает его в плечо.

— Ты уснул, что ли?

— Задумался. Знаешь, такое бывает, когда планируешь что-то.

Николай фыркает, нарушая своё ледяное спокойствие. Сейчас он похож на того, каким Кирилл его помнит по Школе. Не такого зажатого и хладнокровного, каким требуется быть для управления хаосом стражей. Их планы редко срабатывали, обычно приходилось действовать по наитию.

— Так какая вторая новость?

— На следующей неделе к нам приезжает команда из международного бюро магического порядка. Думаю, они захотят поговорить с тобой.

— А без этого никак нельзя? — ворчит Кирилл, выпрямляя спину и поводя плечами, чтобы разогнать ощущение усталости мышц. Им не хватает подвижности, ему самому — времени для бега.

— Кирилл, ты ведёшь дело по студентам, — напоминает Николай и спрыгивает со стола. Он снова собран и не позволяет себе ничего лишнего. Окурок растворяется дымом.

— На нашей земле смерть Хлои. Она приехала по обмену. Я лишь надеюсь, что это будет не старший Ард.

— Не называй нас старшим и младшим, — Кирилл уже идёт к двери, ощущая, как внутри загорается пламя злости и отчаяния, как бывает каждый раз при мыслях об отце.

— О, я прям ощущаю любовь сына к отцу! — Николай уже открывает ноутбук и сосредотачивается на своих заметках. — Данные по информатору я пришлю на почту. Работай, Кирилл. И не спали Академию!

Он не прощается, когда резко выходит в коридор и хлопает дверью. С кончиков пальцев слетают искры, внутри горький пепел.

— Кирилл…

Он вздрагивает и оборачивается, наталкиваясь на растерянный взгляд Кристины, которая оперлась спиной на стену и заложила руки назад.

В кои-то веки она забывает добавить формальное «Романович» и обезоруживает его своей близостью. Это равносильно сдёрнутой со всей силы рубашке, обнажающей рёбра.

Он приближается к ней, шаря по ней взглядом. Каждый шаг сокращает бездну между ними. Ещё немного — и близость между ними станет той, когда слова могут стать до глупости лишними.