Туман и гроза (СИ)

Дурные вести всегда приходят скопом — давнее правило с редкими исключениями. Николай кивает на стул рядом с собой и тянется к шкафу с настойками. После эликсира ему пить нельзя, но он знает традицию Яны выпивать ровно одну рюмку за всю Службу после тяжёлых прорывов. Когда списки погибших полнятся новыми именами на доске памяти в холле.

Брусничная настойка походит на цвет её красных прядей и тёмного лака на ногтях.

На цвет пролитой сегодня крови.

— Детали, — Николай вертит в руках маленький огонёк с приятным теплом. Вот только вместо него он раз за разом вызывает мелкие камушки.

— Тебя видели то там, то здесь.

Эта новость будто вливает новую дозу адреналина вместо угасшего в крови эликсира. Яна пододвигает ему сложенный пополам листок с ровным почерком и несколькими координатами точек прорывов.

— Так. Как многие видели?

— Знаешь, — она задумывается на несколько мгновений и долгую затяжку тонкой сигареты, от запаха которой чешется кончик носа. — Вроде ничего внятного, но так, что слухи поползли. И мелькал-то не тогда, когда стражи прибыли. Свидетели донесли.

Вряд ли это было просто так. Кем бы ни был их противник, он знал расположение печатей по всему городу и легко вскрывал их одну за другой, едва ли не насмехаясь над их потугами везде успеть. Двойник следит за ними. И игры с тенями и с ним начались в Бюро.

— Яна, в каких районах вскрыты печати?

— Да проще спросить, в каких нет!

— Вот и узнай. Молча и скрыто без лишних свидетелей, а потом и адреса всех стражей.

— Ты уже своим не доверяешь?

Ответить Николай не успевает. С первого этажа доносится грохот взрыва, и тут же вязкая и липкая магия теней проникает даже сквозь пол.

Им не нужны слова, чтобы рвануть тут же из задымленного кабинета в коридор мимо распахнутых дверей других офисов и кабинетов с взволнованными стражами.

Весь холл погружен в непроницаемый мрак без единой капли света, и только в его центре поблескивают красные угольки.

— Всем отойти! — голос Николая разносится раскатом грома по всему холлу. Беспрекословный приказ без единого шанса на возражение.

Он чувствует кожей, как рассыпаются стражи за его спиной полукругом, их заготовленные смертоносные заклинания. Обостренные грани воздуха, земляные бури, каменные оковы и огненные плети.

Почти без сомнений рука сжимает рукоять кинжала, острого и чуть подсвеченного от масла против тварей по ту сторону. Николай делает шаг в клубящийся мрак с единственной надеждой, что заточенная сталь сейчас не пригодится. Кажется, с каждым движением мир становится всё медленнее и медленнее, в нём всё меньше ориентиров.

Он помнит этот мрак. Помнит едва ли не безумную улыбку Кирилла, глубокие порезы на груди и полосы крови в воздухе.

Тот мрак, что стал проклятием каждого из них.

Здесь его не уничтожить — только если не убить самого носителя, и то слишком опасно. Николай вытягивает вперёд вторую руку с пламенем в ладони, как ориентир во тьме. Пальцы стискивают кинжал до онемения. Один точный удар без колебаний и каких-либо сомнений оборвёт жизнь легко и просто.

Яркая вспышка озаряет не только бездонную глубину мрака, но и весь холл вокруг.

И в её отсветах Николай видит, как с пола тяжело поднимается фигура с огненными крыльями за спиной. Они тянутся струями пламени и загоняют мрак бездны в свои границы, подчиняют воле заклинания.

Мрак скатывается рулоном и сизым дымом под кожу, и с каждым её движением Николай делает шаг вперёд сквозь ощущение сухих вихрей по коже.

Трещит распахнутая печать в мутный коридор к миру теней, который теряется в какой-то выжженной лесной чаще с поваленными деревьями и вывороченными корнями.

А Николай смотрит на почти безжизненного Сашу на полу перед Кириллом. Крылья роняются на пол язычками пламени и остывают пеплом.

Кинжал застывает в паре сантиметров от тяжело вздымающейся груди. Едва-едва на грани, как и всё между ними.

— Ко мне в кабинет, — ровно произносит Николай, пряча кинжал в ножны. — Сейчас же.

Кирилл лишь молча кивает и не своим голосом обращается к склонившимся над бледным Сашей лекарям, уже проверяющим показатели жизни и магии.

— Позвоните Сюзанне. И даже не смейте говорить ей, что шансы малы.

Притихшие стражи вокруг всё ещё настороже, напряженные в ожидании, что сейчас прямо в центре Службы произойдёт новый прорыв теней.

Магия лекарей-милинов уже затмевает запах погасших спичек и гари.

***

Николай плотно закрывает дверь кабинета и нарочито медленно проходит к своему столу мимо Кирилла, устроившегося прямо на полу в клубах дыма. Прикрыв глаза, он медленно курит. Непривычно видеть его в тёплой зимней куртке поверх толстого свитера без каких-либо признаков магии вокруг.

За окнами уже темнеет, и бесконечность череды дней с тенями, невидимым врагом и потерями давит неподъёмным грузом. Николай присаживается на край стола и некоторое время смотрит на чёрный орнамент на тёмно-коричневых стенах кабинета.

— Какого чёрта ты творишь? — тихо произносит он, скрывая своё раздражение.