Туманная река 3

— А ты что? Полицейский или советский милиционер на отдыхе? — не отступал Спандарян.

— Нет, но пройти мимо этого не могу, в конце концов, это не по-советски, — я двинулся обратно в жилой корпус, чтобы оставить свои вещи, — сейчас вернусь! — крикнул я итальянке.

И тут из автобуса за мной выскочил Корней.

— Суренович, — сказал он главному тренеру, — я за пацаном присмотрю.

— Не влипните там во что-нибудь, — Спандарян не смог найти слов, во что, — чтоб всё было по-тихому. Ну, ты меня понял. Поехали, пока остальные не разбежались! — сказал он водителю.

Первым делом мы взяли такси, я заплатил из той премии, которую дали после победы над Пуэрто-Рико, и поехали в сторону Ватикана. Подругу и одновременно соседку по комнате Мауры звали Сильвия Фазоли. Она рассказала, что её семья, мать и ещё две младшие сестры живут в очень бедном районе, на холме, с которого открывается прекрасный вид на собор Святого Петра.

Понятно, думал я, где нищета, там и оседает криминал, потому что люди бьются за свою жизнь, пренебрегая всеми заповедями и законами. Кстати, Корней посоветовал мне одеться попроще, в синий спортивный костюм.

— Если придётся бить в репу, лучше быть в одежде, которую не жалко испортить, — сказал он.

— Нет, Юра, оденемся более респектабельно, в наши красные джипсы и хорошие рубашки, — ответил я, — чтобы не пришлось никого бить по репе, будем давить авторитетом.

Улица, на которую мы приехали, точнее на которую мы не смогли заехать, так как на ней отсутствовало дорожное покрытие, называлась ди Домиция Лучилла. По крайней мере, со слов Мауры я понял так. Сильвия повела нас в дом своей семьи, из которого надо полагать она с большим желанием сбежала. Даже не представляю, чего ей стоило поступить в Институт физической культуры. По разным сторонам извилистой улицы шли жалкие хибары, которые были построены из чего попало. Из стен с отвалившейся штукатуркой выглядывали камни, дерево, и сворованные где-то кирпичи. Ограды домишек были сделаны из гнилых досок, которые дышали на ладан.

— А я думал, — шепнул мне Юра Корнеев, — это я плохо живу, в полуподвале Косого переулка.

— Такова жизнь, — горько усмехнулся я, — всегда найдется, кто живет либо ещё хуже, либо ещё лучше.

В доме Сильвии, кроме голодной сестрёнки, которая тут же потребовала от неё еды, безмятежно спала мать. Я поднял с пола у кровати пустую бутылку, понюхал её, то, что в ней было не молоко, за это я ручался на сто процентов.

— Спроси у младшей сестры Сильвии, кто что видел, с кем пропавшая девочка, может быть, гуляла? — сказал я нашей переводчице Мауре.

— Зря мы в это дело влезли, — на ухо мне прошептал Корней, — это же трущобы, здесь человек, как зверь в лесу, был, и нет его.

— Нужно говорить соседний дом, там видели, — Маура передала слова сестры Сильвии.

В соседнем доме нас встретил мучившейся с похмелья недовольный отец семейства. Он выдал такую тираду, что и без переводчика было понятно, кто мы, что он о нас думает, и куда мы должны убираться. Пришлось схватить его за ухо, чтобы привести в адекватное состояние. Хватило минуты легкого воспитательного мероприятия, и мы поговорили еще с одной бедно одетой запуганной девчушкой.

— Она говорить Мария посадить в большую чёрную машину и ухать, — перевела щебетание девочки Маура.

— Меня сейчас стошнит от вони, — буркнул Корней, — давай быстрей на улицу.

Что мы и поспешили сделать. Потом немного потоптались у калитки очередной развалюхи и перекинулись парой слов. Юра повторил, что зря мы сюда полезли. Сильвия спрашивала, что же мне теперь делать? Маура с надеждой смотрела мне в глаза.

— Что это за большой дом выше по улице? — я показал рукой на строение, которое значительно выделялось из общей массы хилых лачуг.

Из того что ответила Сильвия, я разобрал лишь имя — синьор Маццателло, и его статус — коммерсант.

— Можешь не переводить, — обратился я к Мауре, — пойдём туда.

Когда мы были уже на полпути к дому коммерсанта Маццателло, нам навстречу вырулила из маленького проулка группа молодых парней и перекрыла нам дорогу.

— Студенты практиканты фольклор собирают, этнографическая экспедиция, — прокомментировал я, появление шести гопников.

— Ага, диссертацию пишут, сейчас вопросы начнут задавить идиотские, — хмыкнул Юра, — я же говорил, придётся в репу бить.

Гопники начали что-то выкрикивать нечленораздельное.

— Они говорить, — перевела Маура, — это их улица! Зачем мы здесь? И ещё ругаться.

— За свою улицу придётся заплатить налог! Пять тысяч евро, э-э-э, то есть пять тысяч лир. Передай им, — сказал я это нашей единственной переводчице, затем достал корочки баскетболиста сборной СССР и показал их в развёрнутом виде гопникам.

— Они спрашивать кто вы такие? И ещё ругаться, — вновь перевела Маура выкрики местных бандитов.

— Мы есть — русская мафия! — сказал я.