Tуманное озеро

Через минуту мы с братом были на месте сбора. Оказалось, что с нами идут две старшие девочки по четырнадцати лет, подружки старших ребят. Чернявая, грудастая, полностью оформившаяся к своим годам Галина съязвила:

– Эта мокрида тоже с нами идёт?

Вторая, Светлана, которой очень нравился мой брат, за меня заступилась: мол, чем больше народу, тем лучше. Тем более что двух пацанов не отпустили родители. «Мокриду» я запомнила. Тут же, на месте, разделили порох и дробь. Мне вручили моё оружие. Ремешок, на котором держалось самодельное ружьишко, показался знакомым.

Мишкиной сестре, моей ровеснице, родня из Москвы прислала в подарок сумочку. Хорошенький, небесного цвета ридикюльчик на длинном ремешке. Танюха ходила гордая и со мной не дружила. Она дружила с Леной (которая тоже со мной не дружила), у неё была сумочка доктора с красным крестом и игрушечным стетоскопом. Девочки днём играли в клетку («в клетку» называлась игра в домик) в маленьком сарайчике возле столовой. В уютном дровянике был сделан игрушечный стол, расставлена игрушечная посуда, стеклянные банки с полевыми цветами, висели, изображая занавешенные окна, яркие тряпки. Сумочки подружки после игры забирали домой.

Вот этот-то небесно-голубой ремешок и висел на моём самопале. Михаил вслух поинтересовался у самого себя, куда бы сходить посрать. Я показала на сарайчик, добавив, что там есть бумага. С ним за компанию пошёл Серёга. Как он объяснил, чтобы по дороге по мелочам не отвлекаться. К вечеру выглянуло приветливое солнышко, и мы ватагой из семи человек двинулись в путь. Дорога от деревни на несколько километров была разбита лесовозами. Залитые дождём глинистые выбоины приходилось перепрыгивать. Коротконогая Галина несколько раз поскользнулась и пустила слезу. Ей предложили вернуться одной в деревню, так как никто провожать не захотел. Покапризничав и надув губы на своего кавалера, девица продолжила путь. Начало смеркаться, а плохой дороге не было конца. Весёлые шутки стихли, все порядком устали. Про отдых не было и речи, нужно было добраться до избушки, пока совсем не стемнело. Проезжая дорога повернула в одну сторону, мы в другую, на тропу. Ветерок донёс одуряюще прекрасный запах цветущей черёмухи. Послышалось колыбельное пение птиц из густых зарослей ивняка, журчание полноводной по весне речушки, что впадала в озеро. Летом речка становилась тихим нешироким ручейком. Черёмуховый рём, растущий по обоим берегам простирался почти на километр. Солнце садилось за горизонт, редкие белые курчавые облака лениво плыли по вечернему небу. Вдруг облака стали светиться по краям ярко-красными вспышками-молниями. Короткими, но частыми. Я уже видела такое природное явление, когда ходила с дедками на сенокос. Бабушка говорила, что это зарница и сие предвещает хороший урожай. Поначалу перепуганные, налюбовавшись редким зрелищем, мы бодро зашагали через лес, по протоптанной рыбаками тропе, зная, что до озера осталось рукой подать.

Через несколько минут тропинка вывела нас к заветному водоёму. Увидев наконец избушку, все вздохнули с облегчением. Неказистая, потемневшая от времени и поросшая мхом постройка была срублена добротно. Ребята еле открыли отсыревшую дверь. Изнутри пахнуло деревенским чердаком, Серега включил фонарик. Эту роскошь он привёз из города, ни у кого в деревне фонариков не было. Тусклый жёлтый свет осветил тёмное помещение. Зажгли прилепленные на окошечко и стол огарки свечей, затопили маленькую печурку и стали осматриваться. Остатки энтузиазма испарились. Всем захотелось домой.