Туманные аллеи

– Да так. Денежку получал сегодня, случайно увидел, сколько у нее оклад. В десять раз больше, чем у меня. Как это может быть? Нет, я понимаю – губернатор, заместители, другие, кто на ответственной работе. А пресс-секретарь – бумажки ворошить, речи готовить, это что, такая уж прямо трудная работа? Я встаю в шесть, ложусь в двенадцать, впахиваю – и шесть тысяч! А она за бла-бла-бла – шестьдесят! Я согласен, пусть, к примеру, двенадцать-пятнадцать, но не в десять же раз больше. Понимаете?

– Несправедливо, – согласилась женщина. – Говорят, это личный оклад. За неизвестно какие услуги. Но мы-то с вами понимаем, за какие, правда?

– Серьезно? Она из этих, да?

– О, сучка еще та, между нами! Со всеми переспала, вокруг нее так слухи и летают! Я давно ее знаю, учились вместе в университете. Она тогда не Германова, а Типчак была. Нелечка Типчак всем дает за так! Поговорка была. Лихо, да?

– Типчак? Неля? – Михаил засмеялся: – Ничего себе, вот совпадение! Я же с ней учился в школе! Тогда все ясно, она уже тогда такая была! Половина пацанов из нашего класса ее имела!

– И вы?

– Я первый был! А потом она в разнос пошла. Тогда все ясно, тогда вопросов нет, у нас только так и зарабатывают!

– Конечно! – засмеялась женщина.

А потом спросила грустно и негромко:

– Мишечка, неужели не узнал?

Нога Михаила машинально нажала на тормоз, но тут же отпустила, машина на ходу будто споткнулась и продолжила движение.

– Сразу можно было сказать? – недовольно спросил Михаил.

– Хотела, но как-то… Сомневалась, ты или не ты. А потом ты заговорил, и я…

Михаил понимал, что у нее есть повод для упреков, чувствовал себя отчасти виноватым. Он очень не любил чувствовать себя виноватым. И, упреждая претензии, сказал:

– Ну да, чуть-чуть сбрехал насчет тебя. Но в основном прав, я у тебя первый был, ведь так? А как ты себя потом вела, я не знаю, но догадываюсь.

– Да? Какие вы все догадливые, …! – Нина закончила хлестким матерным словом.

Михаил знал эту повадку начальственных дам, они иногда матерятся круче, чем мужики, показывая этим, что ничем не хуже окружающего мужского пола.

– Нет, а как ты со мной поступила? – возразил он. – По-б…ски ты со мной поступила, скажешь, нет?

– Это в чем выражалось? Конкретно? Я разве после тебя сразу с кем-то другим начала чего-то?

– А почему тогда?

– Что почему?

– Почему тогда послала?

– Я не послала.

– Тогда что это было?

– Все было правильно. И чего ты хотел? Пожениться? И что было бы? Жена начальница, муж шофер?

– А кто тебе сказал, что я прямо мечтал шофером стать? Ты мне весь интерес к жизни подорвала, ясно?

– Не надо, Мишечка.

– Чего не надо?

– Ругаться не будем. Все в прошлом.

– К счастью!

До самого ее дома ехали молча. Михаилу не хотелось спрашивать ее о муже, детях и тому подобном. Не потому, что опасался взревновать, просто – неинтересно.

И она ни о чем не спросила, ей тоже было все равно. Быстрей бы доехать.

Доставив ее, Михаил нетерпеливо, но при этом не нарушая правил, поехал домой. Дома с аппетитом поужинал, он любил этот свой вечерний заслуженный аппетит. Выпил. Выпил еще, с учетом завтрашнего выходного. Поиграл на бильярде. Успокоился, сказал себе, что все к лучшему, не было бы ему счастья с этой сучкой начальственной. И лег спать.

Жаль

Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами.

И. Бунин. «Чистый понедельник»

Знаете, когда красивый юноша, молодой мужчина, здоровый, умный, не выполняет своего предназначения, то есть не любит какую-то девушку или женщину, вообще никого не любит, кроме себя, да и себя не любит, меня просто зло берет.

А он был очень красивый. И лоб высокий, очень высокий, из-за этого казалось, что рано лысеть начал. Черноволосый, глаза жгучие, губы четкие, зубы белые. И вот представьте, жует он этими зубами какую- то веганскую травку и толкует про то, что трупоедение делает людей зверьми. Сводить бы всех на скотобойню, в рот бы мяса не взяли.

– А ты сам был? – спрашиваю.

– Нет, но представляю. Фантазия развита.

Ну да, ну да. Я знаю мальчиков с развитой фантазией. Сидят на порносайтах и фантазируют.

Но нет, он не такой. Ни-ни, никаких порносайтов. Только про природу. Дискавери, Би-би-си, Нэшнл джеографик. Ботаник не просто типичный, образец для ботаников.

Я ему:

– Ты, может, поступишь в Тимирязевскую академию? Будешь цветочки сажать и пшеницу, как яровую, так и озимую.

– Нет, – говорит, – я в Москве не хочу учиться. Проклятый город.

– Да ты тут два дня всего, когда успел разглядеть-то?

А прислала его несчастная мать, моя семиюродная тетка. Ариночка, сказала, умоляю, пристрой куда-нибудь моего дурака, учиться или работать, ему уже двадцать лет, а до сих пор на моей шее!