Туманные аллеи

Жене показалось, что девушка слегка насторожилась, поэтому поспешил успокоить:

– Да нет, не особо. То есть поговорить, да, но ничего личного. Просто ты мне очень понравилась. Прямо очень.

– Это приятно. Надеюсь, не разочарую. До встречи?

– До встречи.

Сразу же после окончания разговора прилетел ее адрес. Видимо, в шаблонах есть, одним нажатием посылается.

Хорошо, что поезд уже через три часа, Женя дольше бы не выдержал находиться рядом с женой и детьми. Старался не общаться с ними и даже не смотреть не них. С облечением вышел из дома, поехал на вокзал.

В поезде сразу забрался на верхнюю полку, он любил брать верхние полки в купе, чтобы не ждать, пока кто-то сидит на твоем месте, а сразу лечь. Лежал и чувствовал, что страшно нервничает. Даже пульс пощупал. За сотню, наверное. Ничего себе, даже перед первым разом с будущей женой так не психовал. И вообще никогда, ни на свадьбе, ни при сдаче на права, ни при покупке первой машины, подержанной, но самой любимой, если вспомнить, хотя теперешняя, конечно, намного лучше.

Долго не мог заснуть. Представлялась Катя в разных видах. А потом и приснилась. Жене часто снилось что-то из жизни, наверное, слишком близко к сердцу он все принимал, вот во снах и аукалось. Катя была в какой-то воде, кажется, в бассейне, вода каплями на загорелых плечах, на лице, она вся в кап- лях, как в бисере, и вот выходит из воды, обнаженная, долго выходит, мучительно долго, при этом не раз – уже вышла, уже тут, но нет, опять в воде и опять выходит, и так без конца. И вдруг оказывается в другом месте, все вокруг белое, может быть, спальня, но нет, это операционная, она лежит на столе, а вокруг врачи. Они не режут ее, но делают с ней что-то таинственное, подлое, нехорошее, Женя видит это из-за стекла, стучит, кричит, что не позволит, что любит ее, они не слышат, продолжают. Сразу после этого Катя оказывается рядом и печально говорит, что ее убили, и это грустно, очень хочется жить. Да, да, говорит Женя, жалея ее, и обнимает, она очень горячая, кровь бьется толчками во всем ее теле, он это чувствует, целует ее. Ему кажется, что он сам умрет, если не исполнится то, чего он хочет. И он стремится туда, а там ничего нет, розовое пластиковое пустое место, как у куклы. «Ну, чего же ты, оживи меня!» – просит Катя. «Да я бы рад, но как?» Она смеется, она хохочет, страшно хохочет, как ведьма, становится уродливой крючконосой старухой. И тут Женя видит, что эта ведьма не над ним хохочет, а над его женой и детьми, они на краю какой-то пропасти, там огонь, она хочет их столкнуть, Женя бросается к ним, но нет ни огня, ни ведьмы, ни детей, опять Катя, прекрасная, обнаженная, протягивает к нему руки. Женя недоверчиво обнимает ее, проверяет рукой, все ли на месте, удивляется – да, все в наличии, проникает туда…

Женя проснулся весь мокрый и липкий. Поразился, давно с ним такого не бывало. Огорчился – ему ведь нужны свежие силы. Успокоил себя тем, что до вечера времени много, успеет прийти в норму.

Устроившись в гостинице, отправился по делам – в автомагазины и на авторынки. Кое-что купить, посмотреть на цены, узнать, что нового и интересного. Все это можно сделать через интернет, но в живом общении чаще всплывают неожиданные темы. Целый день Женя занимал себя, потом вернулся в гостиницу, принял душ, переоделся во все чистое. Позвонил.

– Слушаю?

Голос был не такой приветливый, как вчера.

– Это Женя.

Пауза, молчание. Не помнит?

– Женя, я вчера звонил, мы на шесть договаривались.

– Я помню. Нет, в шесть не могу. В восемь.

– Ладно.

– Договорились. С восьми до десяти я твоя, – чуть бодрее сказала Катя.

– Почему? Мы же на ночь решили.

– Извини, не сегодня. Мне в одиннадцать уехать уже нужно. Давай тогда завтра.

– Нет. Я специально приехал, послезавтра уезжаю, а вдруг ты опять что-нибудь… Нет, сегодня.

– Приехал – то есть? Ты не из Москвы?

– А какая разница?

– Никакой, но… В Москву за этим? Ты странный. Или у вас там никого нет?

– В этом и проблема.

– Тогда ясно. Хорошо, жду.

– В восемь?

– В восемь.

Женя маялся, валялся на кровати, переключал каналы телевизора, еще раз принял душ. Вышел из гостиницы в седьмом часу, медленно шел к метро, потом ехал, потом очень медленно шел к ее дому, и все равно оказался там в половине восьмого. Сел на лавке у детской площадки, ждал. Без пяти восемь, уже можно. Подошел к подъезду, набрал номер квартиры.

Ее голос:

– Да?

– Это Женя.

Молчание.

– Катя, в чем дело, восемь часов уже!

– Я помню. Извини, сегодня не получится.

– Как это… Слушай, так нельзя!

– Мог бы позвонить сначала!

– Я же звонил!

– Перед приездом мог позвонить? Контрольный звонок.

– Но мы договорились! Ты сама могла бы мне позвонить!

– Я должна тебе звонить? Ты серьезно?

Голос был неприятно-насмешливый. Женя испугался, что она сейчас кончит разговор, примирительно сказал:

– Ладно, неважно, ты хоть впусти, познакомимся. Посмотрю и уйду. Может, ты вживую мне и не понравишься. У вас сроду так, на фотографиях одно, а в жизни другое!

Женя сказал это тоном знатока, рассчитывая задеть ее самолюбие. Пусть обидится и захочет доказать, что все честно.