Туманные аллеи

– А если уйдет? В общем, она поставила условие – не приходить больше сюда. И еще…

– Расстаться со мной?

– Да.

– И ты согласился?

– Нет. Сказал, что надо подумать.

– И? Подумал? Что решил?

– Вы меня убиваете. Вы мне обе дороги. И дети.

После этого он меня обнял. Слышу, носом шмыгает. Гляжу – глаза мокрые. Нет, мужчина сильный, твердый, но у всех бывают минуты слабости.

Сказала:

– Робик, решай сам. Там у тебя домохозяйка, да и то плохая, которая не получает от тебя удовольствия, здесь женщина, с которой фантастическая гармония. И которая, напомню, сделала тебя известным и продаваемым художником. Выбирай, я не буду давить и настаивать, хотя, конечно, для меня это будет удар. Но я переживу. Итак, я или она?

– Ты, – сказал он.

И мы провели два просто волшебных дня, я даже забыла о своих делах, пришлось потом пахать всю неделю, наверстывать. Люда и Саша помогали, но у них не было такой энергии, они не настолько были преданы делу.

И тут узнаю, что он засел у жены. Причем от нее же и узнала. Я тогда переезжала на новую квартиру, но старую не продала, оставила для сына, когда подрастет, заехала за кое-какими вещами. И вот иду к дому, встречаю Нину, формально здороваюсь, как и обычно в последний год, она в ответ тоже только кивала – и, между прочим, ни разу не попыталась что-то выяснить, вот хитроумная женщина! – иду дальше, и тут она вдруг:

– Зайди, посмотри, что с твоим происходит.

Так и сказала: с твоим.

И ушла. Даже не захотела понаблюдать.

Естественно, я заинтригована, иду туда. В их квартире кроме двух комнат было что-то вроде чулана. Сверху зимняя одежда, а под ней раскладушка, он там иногда спал. И вот вижу, сидит там, начисто лысый, как преступник, без усов и без бороды. Выглядит абсолютно дико.

– Что с тобой?

– Ничего. Пошел и постригся.

– Скорее побрился. Зачем?

– Не знаю. Захотелось.

– Чего еще захотелось?

– Умереть. Я пятый день ничего не ем. И почти не пью. У меня уже состояние – будто засыпаю.

– Хорошо, умрешь. И чего добьешься?

– Я не хочу ничего добиваться. Хочу оставить все как есть.

– То есть чтобы и жена при тебе, и я при тебе?

Молчит. Потом выдавливает:

– Да, как-то так.

– Это как-то так бывает только на Луне или в другой галактике!

– Тогда я умру.

С одной стороны, мне не верилось, с другой – никогда не знаешь, чего ждать от людей. Муж одной моей знакомой, алкоголик, просил у жены опохмелиться и грозился выпрыгнуть с пятого этажа. Она не дала, он выпрыгнул. Самое смешное, остался жив, была зима, внизу кусты в снегу, они смягчили. Покалечился, но потом все срослось.

Я приготовила ему бутерброды, буквально пихала ему в рот, он рассердился, закричал, что не ребенок и не сумасшедший. Я боялась оставить его одного, так и сидела с ним, что-то говорила. Потом вернулась Нина, началась комедия: мы обе уговариваем его бросить эту дурь, поесть, поспать, а потом все обсудим.

– Нет, сейчас.

– Хорошо, – это я говорю. – Давай сейчас. Ты хочешь оставить все как есть?

– Да.

– Жить и с Ниной, и со мной?

– Да.

– Ни за что! – говорит Нина.

Я тоже:

– Ни за что!

Робик напоминает мне:

– Но раньше-то жила. И ты, – говорит Ни- не, – оказывается, все знала, но молчала. Значит, вас это устраивало, почему теперь нет?

– Потому что ты хочешь это узаконить! – говорим мы в два голоса. – А это ненормально! Над нами все смеяться будут!

– Или так, или никак.

Мы с Ниной пошли попить чаю и перекусить.

– Мне кажется, он от голода сошел с ума, – она говорит.

– Точно. Но что делать? Психбригаду вызывать?

– Жаль, дети в деревне у моих родителей, они бы подействовали.

– Ну да. Папа, не умирай!

Мы представили это, и даже смешно стало. Нервный смех, конечно. А он слышит и подает голос:

– Рад за ваше настроение!

– И тебе такого же! – я отвечаю.

– Но что-то надо все-таки делать, – говорит Нина.

– Выход один. Мне придется от него отказаться. У вас дети, а я хоть и захватчица по натуре, но не фашистка. Раз он не может решить, придется мне. И ему тогда деваться некуда, только тут остаться. Но ты с этим мужчиной, который у тебя, тоже заканчивай.

– Да там и нет ничего такого. Было пару раз, но…

– Я так и думала. Ладно, пойду объявлю вердикт.

Пошла, объявила.

Он выслушал, помолчал. Встал, пошел к жене.

– Это ты ее уговорила?

– Нет.

Он посмотрел на нее, на меня. Поверил.

– Да, похоже, других вариантов не просматривается. А жаль.

Сел за стол, усмехнулся печально и говорит:

– Знаете, что самое интересное? Я не хочу есть. Совсем. Пить немного – да. И то терпимо. Я перешел какой-то рубеж, я всерьез готов был умереть. Это обнадеживает. Значит, когда захочу еще раз, вполне смогу.

– Хватит уже пугать, ешь давай! – крикнула Нина.

Он взял бутерброд, откусил. Бритый рот двигался странно, зрелище это мне показалось не очень красивым, а если честно, почти омерзительным. Вот правду говорят, что от любви до ненависти один шаг.

Нет, я его не возненавидела. Просто отрезала, запретила себе даже думать о нем. Утешилась вскоре с Сашей, который с первого взгляда был в меня влюблен. И мужиком оказался ничего себе, хотя с Робиком не сравнить. С ним никого сравнить нельзя.