Туманные аллеи

Дальше у Егора была целая «Война и мир», я даже слегка вздремнула, пока он рассказывал. Шучу, конечно, на самом деле меня кое-что даже поразило. Даже было что-то вроде дежавю. В американском голливудском кино такие истории любят: у человека двойник, или встречаешься с кем-то и вдруг понимаешь, что ты его знал, но не помнишь, и все в таком духе. Я не его имею в виду, конечно, а эту его девушку. Он про нее рассказывает, а у меня полное ощущение, что про меня. Красивая, неглупая, знающая себе цену, поэтому справедливо капризная.

Когда меня спрашивают, кем я работаю, мне хочется ответить: собой. На самом деле говорю – дизайнер, риелтор или что-то экзотическое типа инструктор по глубоководному дайвингу. Но работаю я с восемнадцати лет именно собой. Я вложилась в свой внешний вид, в кожу, в волосы, зубы, нос и губы. И в образование тоже, закончила частный двухгодичный университет менеджмента и маркетинга. И читаю, и фильмы смотрю, и любой разговор могу поддержать на высшем уровне.

Так вот, судя по всему, девушка Егора была такая же. Но и он был такой же, как мой Георгий. Даже имя практически то же, Егор ведь тот же Георгий, славянский вариант. Основное в моем Георгии: нудный. Нудный до предела, до тоски просто. Да, он оплатит счастье иметь такую красавицу, как я, но каждый рубль заставит отработать. Морально я имею в виду, а не только интимные услуги. Морально – что значит? То, что он выносит мозг за каждую мелочь. На пять минут опоздала – вынос. Вышла из лимита по кредитке – вынос. Поцарапали твою машину, им подаренную, и даже не ты поцарапала, а дура какая- то на стоянке задела, все равно виновата, вынос по полной.

Но этот Егор показался мне все-таки попроще. Вариант софт. Я представилась ему, сказала, что стажируюсь на телеведущую одного из кабельных каналов. Могла бы хоть воспитательницей детского сада представиться, да кто же мне поверит? Посочувствовала ему, сказала, что, увы, бывают такие потребительские девушки, что просто стыдно за них. Девушка должна быть самостоятельной и ни от кого не зависеть. Я не феминистка, но я за равенство отношений и прав. Отель вот сама себе оплатила, мой друг обижался, а я настояла. Он не смог поехать, заболел. Но, если честно, наши отношения с ним угасают. Он большой человек, ему, видите ли, нужна любовница высокого полета на твердой зарплате, как вы про свою сказали, меня это унижает.

Егор, конечно, развесил уши, ему приятно. Я набрасываю ему мелкую лапшу на его локаторы, но при этом он мне нравится. Такой серьезный, печальный, задумчивый. Видно, что переживает. Говорит:

– Я, получается, такой же, как ваш большой человек. Вместо нормальной подруги у меня оплачиваемая любовница. И никаких перспектив.

Я утешаю:

– Это вполне понятно. Вы просто не нашли ту, с кем захочется завести семью, но вы же молодой, успешный, у вас запросы и потребности, как-то надо устраиваться, с кем-то снимать стрессы!

– Да, – говорит, – на самом деле ищешь кого-то близкого по уму, по душе, а не только по физиологии, но это редкость.

Продолжаем так беседовать, я ему даю понять, что как раз близка по уму и по душе, он понемногу тает. Я заметила, все нудные – доверчивые. При этом страшно мнительные и подозрительные. Как это сочетается? Объясняю. Любой человек устает в своем имидже, в своем характере. Хочется взять тайм-аут. И я попала в такой тайм-аут, Егор на время расслабился, захотел побыть добрым и мягким. Нормальным.

Во время ужина подсел ко мне, опять общались.

Он сказал:

– Знаешь, Варя, ты не ешь, пожалуйста, эту гадость, давай поедем в город и там поужинаем в хорошем месте.

Я говорю:

– Егор, я не против, но как это выглядит? Я-то на излете отношений, практически свободна, а ты еще не порвал со своей девушкой. Я в такие игры не играю. Больше того, это слегка унизительно, я могу подумать, что ты мной ее замещаешь? Или вообще ей мстишь с помощью меня. Разве нет?

Он разволновался, покраснел: как ты могла подумать, ты не такая, чтобы тобой кого-то замещать, а с ней у нас тоже все, могу прямо сейчас позвонить!

И представьте, тут же звонит и при мне говорит:

– Я тут все обдумал и решил: прощай.

Долго слушал – наверно, она ему в трубку рыдала. Но остался твердым: все кончено, спасибо за любовь. И, кстати, даю тебе неделю, чтобы найти квартиру и перевезти вещи.

Вполне гуманно, я считаю. У меня был случай, когда дали двадцать четыре часа.

Она опять ему что-то порыдала, потом, наверно, стала уговаривать, в любви признаваться, прощения просить. Но он – камень.

И говорит мне:

– Видишь – все.

Я говорю:

– Даже виноватой себя чувствую.

Он:

– Ты ни при чем. Ты просто оказалась катализатором фатально обреченного процесса.

Красиво выражался.