Туманы замка Бро

– Он наиболее опытный из твоих рыцарей, – Ласе отвела взгляд, а потом снова решительно посмотрела на Грегори. – И уж точно он ладит с рыцарями лучше, чем Данстан!

Грегори стиснул пальцы в кулак.

– Что тебе за дело до этого? – он наклонился вперёд, но Ласе и не думала отступать, надув полные губы, она упрямо смотрела на него.

– Я – хозяйка замка! – сказала она.

Грегори расхохотался, а, отсмеявшись, ответил.

– Ты бесплодная старая дева, Ласе. От тебя требовалось только родить мне наследника, но ты даже этого не смогла!

– Но ты!.. – Ласе замолкла на полуслове, покосившись на шпалеры, с двух сторон ограничивавшие проход. – Отлично, – процедила она. —Значит, самое время нам решить этот вопрос.

– Уходи. И больше не проси меня за него.

– Я приду к тебе ночью.

– Поговорим об этом потом.

И ночью он так и не пустил её, как не пустил и в следующую ночь. Намерение, которое ещё несколько дней назад казалось ему таким простым и легко осуществимым, теперь оказалось за пределами того, на что он был готов.

Ему мучительно не хватало Милдрет, не только в постели, но и просто за плечом. Грегори начинало казаться, что его первая брачная ночь могла пройти только так, как он и провёл её – Милдрет должна была быть рядом, Милдрет должна была знать всё, чтобы ни капли сомнения, ни дюйма тени не пролегло между ними и не было никаких тайн.

Все вечера Грегори проводил в одиночестве, стоя на сторожевой площадке и глядя на северо-восток. День за днём он ждал письма, и спустя три недели письмо в самом деле пришло – гонец прискакал со стороны Шотландии и привёз в клетке белого голубя, к лапке которого была привязана красная ленточка, удерживавшая свиток.

«Их было двое, – писала Милдрет. – Они родились вместе и всегда были одним. И сколько бы времени ни прошло, если ты пустишь своего голубя из клетки, он вернётся к голубке – той, что ждёт его здесь. Он всегда найдёт свою любовь».

Грегори улыбнулся и сморгнул слёзы. Он снова закрыл клетку и, приказав позаботиться о гонце, отправился к себе, писать ответное письмо.

«Сколько бы времени ни прошло», – написал он и запнулся, понимая, что не может сказать больше, чем сказал бы лорд английского замка своему преданному слуге, потому что не известно, что может произойти с письмом. Несколько минут он сидел неподвижно, а затем снова взялся за перо:

«Сколько бы времени ни прошло – связь между нашими замками, надеюсь, не ослабнет никогда. Сейчас она так же крепка, как и месяц назад. Я благодарен тебе за все те годы, что ты служил мне, и всегда ты будешь мне дороже, чем брат. Мои стены всегда будут рады впустить тебя. И я надеюсь, что однажды ты вернёшься назад.

Спасибо тебе за подарок, брат».

Грегори свернул письмо и, позвав мальчишку-слугу, вручил свиток ему.

– Передай гонцу, – сказал он. – Потеряешь – убью.

Мальчишка кивнул, поклонился и бросился исполнять приказ.

Нет, у Брайса не осталось сыновей.

Милдрет поняла это, едва прибыв в замок Карлевелок, настолько отличный, и в то же время неуловимо похожий на ставший ей родным Бро.

Милдрет удивилась этой мысли всего на секунду – долгие годы она думала, что её дом здесь, но теперь уже сами эти мысли казались далёкими и глупыми. Дом был там, где остались руки Грегори и его губы. И если когда-нибудь у Милдрет и была семья, то только одного человека она могла бы причислить к ней.

Её встречали как героя, как потерянную королеву – незнакомые люди улыбались ей и пытались припомнить что-то, что было давным-давно, и уже много лет как истёрлось из памяти самой Милдрет.

Всё, что она помнила об Элиотах, это то, что они бросили её.

– Как умер Брайс? – спросила Милдрет у Эллера, но тот почему-то отвёл взгляд.

– Скоропостижно скончался от неизлечимой болезни, – сказал равнодушно он. – Такое бывает с теми, кто незаконно занимает трон.

Милдрет закрыла глаза. О таких болезнях она достаточно знала, и даже сама едва не стала разносчицей одной из них несколько лет назад.

– Дети у него были?

Эллер покачал головой. Впрочем, Милдрет ещё надеялась получше разведать этот вопрос.

Она не собиралась оставаться надолго в этом замке, где всё казалось ей чужим. Каждое утро Милдрет, просыпаясь, не могла узнать стены и потолок над головой. И снова ей стали сниться сны – теперь уже тонущие в рассветной дымке стены замка Бро и одно-единственное любимое лицо. Милдрет точно помнила, откуда открывался такой обзор – с того холма, где они с Грегори всего дважды были вдвоём.

– Я люблю тебя, – шептала она каждое утро, прежде чем окончательно проснуться и погрузиться в будничные дела, которыми всегда занималась как Леди замка Карлевелок.

Мальчишка – всё тот же, что и в замке Бро – подавал ей воду в серебряном ведёрке, и Милдрет плескала ею себе в лицо. Служанка помогала ей одеться, и каждую секунду, пока пальцы её касались тела Милдрет, она думала о том, как хотела бы, чтобы это были руки Грегори, а не кого-то ещё.