Туманы замка Бро

– Должно быть и письмо писали его сыновья?

Милдрет подошла ближе к Грегори и попыталась коснуться его плеча, но тот поднялся с трона и отошёл. Смотрел Грегори на гобелен, изображавшего Персифаля у Святой купели – но не на неё.

– Грегори, мы знали, что это произойдёт, – сказала Милдрет вполголоса, подходя к Грегори и снова пытаясь коснуться кончиками пальцев спины.

– Как он посмел умереть сейчас?! – Грегори скинул руку Милдрет и, развернувшись, уставился на неё, будто это она была виновата. – Сколько ему было? Сорок? Пятьдесят?

Милдрет нахмурилась и снова посмотрела на письмо.

– Ему было двадцать или около того. Он был младше меня. Но ты же знаешь, всякое могло произойти… Люди рано умирают на войне…

– Войны сейчас нет! Этот твой Эллер, он обманул тебя!

Милдрет нахмурилась ещё сильнее.

– Не знаю, – честно сказала она, – я не видела его много лет.

– Но если он обманул тебя, значит, и мы можем…

– Грегори! Ты же рыцарь!

Грегори поджал губы и стиснул кулак.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – упрямо сказал он, – из-за того, что какой-то мальчишка не успел наделать сыновей… У меня тоже нет сыновей!

– Вот именно, Грегори! У тебя тоже есть долг, и я смирилась с ним. Так и ты смирись с тем, что у меня есть свой.

– Мой долг не разлучает нас! – злость во взгляде Грегори стала сильней.

– В каком-то смысле. Он заставляет тебя спать с другой.

– Несколько ночей, Милдрет! А ты хочешь… – Грегори сильнее стиснул кулаки, – хочешь оставить меня совсем?

Он отвернулся, скрывая лицо.

– Грегори, – Милдрет подкралась к нему сзади и обхватила руками поперёк живота, смыкая их в замок. – Я не хочу от тебя уезжать. Я люблю тебя… – она приникла к Грегори всем телом и опустила подбородок на плечо, так что щекой прикасалась теперь к его щеке. – Я никогда этого не хотела, – с грустью сказала она. – Я бы лучше осталась твоим оруженосцем, твоим слугой… если нужно – твоей невольницей, – она сглотнула. – Но я дала слово. Слово, которое прекратило войну. И если я нарушу его – они скажут, что ты удерживаешь меня заложницей.

– Пускай говорят! – Грегори плотнее прижал к себе её ладонь. – Пусть приходят! Я убью любого, кто захочет отнять тебя у меня!

– Грегори, – Милдрет улыбнулась, но тут же прикусила губу, чтобы сдержать подступившие к глазам слёзы, – не надо. Ты рискуешь чужими жизнями. А мы вправе рисковать только собой. И… Я всё-таки дала слово, Грегори. Я не смогу быть рыцарем, если нарушу его.

– Все так делают! – пальцы Грегори сжались на её запястье, причиняя боль. – Все нарушают слово, Милдрет! Я приказываю тебе тоже сделать это!

– Ты как ребёнок, – сказала Милдрет совсем тихо, но Грегори услышал.

– Не смей так говорить со мной! – Грегори развернулся и, стиснув её за плечи, несколько секунд смотрел Милдрет в глаза, а потом просто прижал к себе и уткнулся в шею Милдрет лицом. – Я не хочу… не могу тебя потерять… – прошептал он, сжимая её ещё сильней.

– Я тоже не могу без тебя, – Милдрет обняла его и осторожно погладила по спине, а потом стиснула так же сильно и тоже спрятала лицо в его плече.

– Ты обещала, что всегда будешь со мной!

Милдрет закусила губу, не зная, что сказать еще.

– Обещала, что вечно будешь служить мне!

Милдрет молчала.

– Даже когда мы умрём!

– Грегори… – сказала Милдрет всё так же тихо, – дай мне год, хорошо? Может быть, я не так уж и нужна там, а? Может, мне просто нужно принять титул, а править они станут без меня?

Грегори не отвечал, но хватка его немного ослабла, и он погладил Милдрет по плечу, которое только что сжимал.

– Прости меня, – сказал он и чуть отстранился, заглядывая ей в лицо. – Прости за это всё.

Милдрет покачала головой и прикусила губу.

– Я люблю тебя, – прошептала она, опасаясь, что голос выдаст наполнившую сердце боль.

Грегори улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего – ни радости, ни тепла.

– Я напишу тебе, как только приеду туда, – продолжила Милдрет и коснулась ладонью его щеки. – И ты тоже пиши мне, хорошо? Всё время пиши.

Грегори кивнул и только теперь отпустил её.

– Я буду ждать, Милдрет. Если ты не вернёшься, я соберу войско и сам приду за тобой.

Милдрет улыбнулась краешком рта.

– Хорошо, – тихо сказала она и, в последний раз коснувшись губ Грегори своими губами, пошла прочь.

Грегори стоял и смотрел ей вслед, думая о том, как много между ними ещё не сбылось. Как много поцелуев могло ещё быть, но не произошло. Как много прикосновений должно было быть впереди, но…

На секунду ему показалось, что он видит Милдрет в последний раз, и Грегори с трудом удержался, чтобы не окликнуть её, не задержать – пусть даже силой – наплевав на всё. Но он тут же напомнил себе, что это всего лишь год.

Все оставшиеся ярмарочные дни Грегори был сам не свой. Он не мог сосредоточиться ни на чём, и ничто не доставляло ему радости.

Когда же наутро после окончания пиров Ласе явилась к нему на приём и с поклоном спросила, может ли теперь сэр Артур рассчитывать на место сенешаля, Грегори едва пинками не выгнал её вон.

– Почему ты спрашиваешь за него? – вместо этого поинтересовался он.