Туманы замка Бро

– Так вот. Я хотела бы остаться здесь, пока жив Брайс. Ты сам можешь решать, объявить ли в Карлевелоке о том, что я жива, или нет. Но полагаю, если объявишь – моя жизнь всё равно окажется под угрозой, а это не нужно ни мне, ни тебе.

– Ты понимаешь, что тогда тебе, возможно, не вернуть свои права десять, двадцать лет? А если у Брайса за это время родится сын?

– Я готова подождать. Если же появятся другие наследники… что ж, это ничуть не лучше того, что мы имеем теперь.

Эллер некоторое время рассматривал её, и с каждой секундой лицо шотландца становилось мрачней.

– Что ж, хорошо, – сказал он наконец. – Но мне нужно от тебя письмо. Хотя бы одно, написанное твоей собственной рукой.

– Что должно быть в нём?

– Мне всё равно. Хотя постой… Подтверди свою дружбу со мной. Поставь сегодняшнюю дату и печать – такую же, как у тебя на груди, – Эллер подцепил кончиком пальца шнурок, на котором висел медальон.

Милдрет кивнула.

– Хорошо.

– Иди в шатёр. Я прикажу принести чернила и перо. И отдам распоряжение – мы уходим домой. Но! – он вдруг развернулся к Милдрет, – если уж так – не ходите в этом году к замку Лиддел. Если Брайс потерпит поражение там – пусть это будет на его совести, а не на моей. Если же победит – значит, так суждено.

Милдрет кивнула и направилась к шатру, где оставила Грегори. Как и было уговорено, она написала письмо, где заверяла Эллера Элиота в вечной дружбе и своей сестринской любви к нему, поставила подпись и закрепила письмо сургучом. А затем они с Грегори в сопровождении напряжённых взглядов своих и чужих рыцарей вернулись в замок, и ворота закрылись за их спинами.

Ночь они провели вместе – глаз не сомкнул никто, и даже витраж не мог отвлечь Милдрет от сладких прикосновений лорда, от губ Грегори, скользивших по её животу – и рассвет они встретили тоже вместе, как встречали его прошлой зимой.

Когда же начало светать, Грегори и Милдрет вместе поднялись на сторожевую площадку и увидели, что под стенами замка уже нет ни кострищ, ни вражеских шатров.

Закончилось лето, и осень подступила к стенам замка Бро.

Едва первые листья закружились над холмами, поросшими лесом, пришли вести из замка Лиддел: шотландцы отвоевали своё. Из братьев Вьепон не выжил никто.

Грегори воспринял новость спокойно – он давно уже перестал понимать, кем были кузены для него, и тем более не вызывал у молодого лорда любви его дядя Джон.

Впрочем, когда гонец зачитывал письмо, Грегори необыкновенно остро ощутил, что эта смерть – плата за сделку, которую он заключил.

Стена была восстановлена, хотя это стоило немалых денег, а людей за последний год было потеряно столько, что Грегори вовсе не был уверен, что сможет вернуть своё на следующий год.

Летний урожай был вытоптан, и после отхода войска Элиотов какое-то время Седерик предостерегал лорда о том, что могут начаться волнения среди крестьян – но Грегори удалось договориться с Воробьём, и бунта так и не произошло.

А в октябре, когда начались дожди, и все снова разбрелись по тёплым местам, за два часа до рассвета Азэлинду разбудил стук в дверь.

– Леди рожает! – выдохнула Пина громким шепотом и тут же огляделась по сторонам.

Азэлинда скрылась за дверью, торопливо собрала мешочки с травами, которые могли бы облегчить боль, и бросилась вслед за служанкой к башне Ласе.

Роды длились недолго, но едва ребёнок появился на свет, Азэлинда склонилась к Ласе и шепнула пару слов. Лицо девушки мгновенно прояснилось, как будто она перестала чувствовать боль, и Ласе твёрдо приказала:

– Запереть двери. Не впускать никого.

Служанки бросились исполнять приказ, а Азэлинда спросила уже громче.

– Вы помните, что обещали мне?

Ласе затравленно посмотрела на неё.

– Не бойтесь, – поспешила успокоить её Азэлинда, – я не ведьма и не ем детей.

– Да хоть в болоте её утопи! – выкрикнула Ласе и, отвернувшись к стене, расплакалась. У неё родилась дочь.

Глава 50

Когда в четвертый раз с начала правления лорда Грегори Вьепона деревья на холмах Камбрии покрылись листвой, когда миновала третья зима, и все обитатели замка успели порядком забыть правление прошлого лорда, восстание крестьян и жестокую войну с Шотландией, погубившую трёх рыцарей из рода Вьепон, во двор замка, звеня бубнами и литаврами въехала ярмарка с акробатами и торговцами, гадалками и бродячими музыкантами.

За три года замок Бро оброс посадом, и люди из окрестных земель всё чаще селились вблизи его стен. Дорога, ведущая в замок Эплби, стала безопасней, и путешественники предпочитали её всем другим. Зная об этом, заезжие торговцы выбрали именно замок Бро.

На конец дня был назначен пир, где все домочадцы должны были встретиться за одним столом.

Леди Ласе, оправившаяся от горя и смирившаяся с участью нелюбимой жены, прохаживалась между рядов, выбирая ткани для нового платья и украшения тонкой работы, привезённые с материка.

До сих пор ей снилась та ночь, когда на глазах у неё Азэлинда, всегда казавшаяся Ласе безобидной деревенской старухой, опускала в ледяную воду её малышку и шептала над маленькой леди Вьепон страшные слова: