Туманы замка Бро

Сердце Милдрет стучало как бешеное, пока она вскрывала его, а дочитав до конца, Милдрет окликнула собственную служанку.

– Прикажи седлать коней, – велела она. – Нет, прикажи собрать войско. Немедленно мы выступаем к замку Бро.

Глава 53

Дни в замке Бро казались Грегори серыми и однообразными. Ни охота, ни пиры не радовали его. Еда казалась безвкусной, а вместо азарта скачки был лишь холодный ветер и ощущение, что он потерял что-то настолько значимое, будто это была половина его тела. Точно у него отнялась левая рука, и как он ни старался, как ни пытался нащупать то, что должно было лежать в ней – ладонь Милдрет – находил лишь пустоту.

По ночам он тоже стал плохо спать и бесконечно смотрел на витраж, вставленный в окно, который так ненавидела Милдрет. Теперь это разноцветное стекло стало последним напоминанием о той, кого Грегори потерял. Если же ему удавалось заснуть, то он просыпался посреди ночи от ощущения пустоты, поселившейся в постели. Кровать стала непомерно большой для него одного.

В том, что Милдрет он потерял, Грегори убедился довольно быстро – когда та не ответила на первое, на второе и на третье письмо.

Напрасно заглядывал Грегори в глаза голубю, сидевшему в клетке у него в спальне, в поисках ответа – тот ничего не мог ему рассказать.

Стояла к тому времени уже середина лета, но за окном бесконечно шли дожди, и запертый в четырёх стенах своей комнаты Грегори снова взялся писать письмо, но, едва поднеся к бумаге кончик пера, в ярости отбросил его прочь и опрокинул чернильницу, заливая чёрной жидкостью стол.

– Ненавижу! – выдохнул он и ударил кулаком по столешнице, размазывая грязное пятно.

Грегори корил себя за то, что отпустил Милдрет так легко. За то, что поверил ей. За то, что не приказал стражей запереть ворота и не посадил шотландку на цепь, чтобы только удержать её здесь – в замке Бро.

Но сделанного было не вернуть, и теперь Грегори отчётливо понимал, что Милдрет не вернётся к нему. Там, по другую сторону цепочки пограничных гарнизонов, был её дом. Там ей наверняка было лучше, чем здесь, где она всегда чувствовала себя пленницей. Грегори знал, что для Милдрет так и не изменилось ничего – ни когда она была посвящена в оруженосцы, ни когда стала сенешалем. Стены замка Бро продолжали давить на неё, и они с Грегори не раз говорили о том, как это можно изменить.

«Нельзя всю жизнь посвятить одному человеку», – думал Грегори с тоской. Эти мысли преследовали его, перерождаясь в злость.

Оставалась ещё надежда, что Милдрет вернётся через год, как и обещала – но раз она нарушила первое слово – писать, то не было никаких оснований полагать, что сдержит второе и вернётся в тюрьму ради него одного.

Дни проходили за днями, и Грегори всё больше убеждался в своей правоте, хотя её не подтверждало ничего – впрочем, и не опровергало тоже ничего.

Умом он понимал, что сейчас самое время для решения тех проблем, которые он не мог решить, пока Милдрет была рядом с ним – но заставить себя всё равно не мог.

Именно теперь Грегори казалась предательством сама возможность пустить Ласе в свою постель.

Та какое-то время обижалась на его холодность и не предпринимала попыток что-либо поменять.

После Сретения что-то резко поменялось для неё, и Ласе утроила напор.

Поначалу дело ограничивалось заигрываниями на пирах, попытками соприкоснуться руками и взглядами поверх чужих голов. Ласе не пыталась взять крепость штурмом, она заходила в обход.

Когда же все её ухищрения не привели ни к чему – Грегори не удостоил её ни ласковым взглядом, ни приступом гнева, он оставался холодным, как стены замка Бро зимой – Ласе на какое-то время пропала из виду, но лишь для того, чтобы зайти к своей цели с другой стороны.

В день Св. Грегори она подарила Грегори плащ, подбитый соболем и расшитый её собственной рукой, и, преподнося его в подарок, склонила колено у его трона, как приличествовало бы склонить вассалу, но не прекрасной даме.

– Я хочу, чтобы этот королевский плащ украсил твои плечи, мой господин, – сказала она, – чтобы яркость его цвета хоть немного скрасила серые зимние дни для тебя, потому что вижу, что вот уже почти год как ты сам не свой.

Ласе не упомянула об отъезде Милдрет, но оба поняли и так.

Дар был преподнесен в присутствии множества гостей, и потому Грегори не решился от него отказаться.

Плащ в самом деле был хорош, и в нём было куда теплей, чем в его прежнем плаще, так что, поколебавшись, наутро Грегори вышел осмотреть укрепления в нём.

Ласе, наблюдавшая за ним из окна, улыбнулась и тут же скрылась в тени.

Вторым её подарком стала рубаха – её Ласе закончила всего лишь за неделю. Поскольку рубаха Грегори основательно истрепалась к тому времени, он поколебался и принял её.