Тупо в синем и в кедах

Я знаю точно, что это в медицине, в нашей стране, в нашем мире – на самом деле остро необходимо. И знаете, я бы хотела со временем дорасти до какого-нибудь крупного медицинского чиновника. Ну до такого, который мог бы конкретно влиять на выделение денег, на открытие государственных фондов, связанных с оплатой операций, реабилитации и профилактики онкозаболеваний. Что скажете? Утопия? Да?

Я специально пишу вам, чтобы не говорить с вами по скайпу, чтобы не искать в вашем лице досаду, несогласие, недоверие… Чтобы вы меня не перебивали, чтобы… Вы понимаете, доктор Натан, я хочу, чтобы больных детей в боксах называли ласково по именам и чтобы родители не шарились целый день по городу в поисках средств! И чтобы не закладывали все, что у них есть. И чтобы не полагались на благотворительные фонды и волонтерские организации и просто добрых людей. Ну ведь так не должно быть, доктор Натан, да?! Чтобы люди спокойно сидели рядом со своими детьми в благоустроенных палатах и не попрошайничали в сети или в медиа. И чтобы все врачи, весь медперсонал, чтобы они были такие ласковые, дружелюбные и милосердные, как вы, Слава, Варений Алексеевич.

Все. Это все, доктор Натан.

Обнимаю. Привет Белле Михайловне.

Будущий… да что там, чего скромничать, будущий министр здравоохранения Елизавета Дмитриевна Бернадская.

#flashmob_bulling

Я сделала сегодня то, что должна была сделать давно. Дима привез меня пораньше. До начала уроков еще было минут двадцать. Я пошла в начальную школу и разыскала того мальчика, которого в прошлом году учительница выволокла в коридор за руку и запихивала ему в рот скомканную бумагу. Почему я не сделала этого раньше?! Пока на себе не почувствовала, не пришло в голову помочь другому.

Он сначала очень испугался. Его зовут Лева. Я его спросила, не обижают ли его дома или в школе? Он неопределенно кивнул. Есть ли у него друзья? Он отрицательно покачал головой. Тебя бьют одноклассники? Он опять кивнул и опустил голову. Когда учительница тебя обижает, ты рассказываешь дома? Он отрицательно покачал головой.

Почему-то вдруг у меня возникла уверенность, что в начальной школе именно учительница своим избирательным отношением к детям сама намечает жертву для будущей травли. Она публично наказывает ученика. И весь класс видит. И смеется. С одобрения учительницы… То есть дальше, в старших классах этому ученику придется туго. Травля определенной личности уже запрограммирована. И бывает, что гнилыми яблоками не обходятся. Жертву бьют.

Я не то чтобы готовилась, но обдумала все по дороге и поэтому сказала просто: Лева, понимаешь, школа – для тебя. А не для учительницы. Если бы ты не пришел в школу… Если бы дети пошли в другую школу, учительница бы осталась без работы. Ты приходишь сюда для того, чтобы тебя учили. Это твое право. Ты должен задавать вопросы, когда тебе непонятно. Это тоже твое право. Не позволяй никому – ни учительнице, ни твоим одноклассникам – тебя унижать. Ты понимаешь? Лева робко кивнул. У него такая челочка коротенькая, ушки… Смешной. Еще совсем маленький. Чуть постарше Мистера Гослина. Думаю, что он мало что понял из моей путаной речи. Но ничего, ведь это наша первая встреча. Я теперь буду неподалеку.

Я ему сказала, у меня есть друг, почти брат, его зовут Дато Лашхия. Я вас познакомлю, – пообещала я Леве. Дато – человек чести. Он будет тебя защищать, если что. Ты понял? Лева на меня уставился своими зелеными, как трава, глазищами. Но, – я сказала ему, – ты сам тоже должен быть человеком чести. Знаешь, что это значит? Он отрицательно покачал головой. Я сказала, что приду и расскажу ему. Прозвенел звонок, я его обняла. Лева вздрогнул и пошел в класс. И несколько раз оглянулся. И у самой двери помахал мне ладошкой.

* * *

Завтра мы фотографируемся в классе. Все. Идиотская фотосессия на этом заканчивается. Будет огромный альбом выпускного класса, где меня на фотографиях практически не будет.

#это_лали

Лиза. Это я, Лали. Ты отдала мне свой дневник, и вот я пишу в нем. Пишу в твоем дневнике, специально для тебя. Чтобы ты прочитала, как было. Очнешься, прочитаешь, скажешь, вай мэ, Лали дорогая, друг, сколько я пропустила. И еще скажешь, хорошо, Лали, что ты это записала, теперь буду знать все.

Господи, Лиза!!!

Я пришла к тебе домой, когда ты еще могла разговаривать, но уже задыхалась. Ты дала мне этот дневник, сказала, что надо спрятать, иначе и Ксения, и Дмитрий Михайлович, и калбатони Агния прочтут про то, как тебя буллили в классе, и будут сильно огорчаться. Дмитрий Михайлович будет нервничать и много курить, Ксения – плакать, Агния просто с ума сойдет. А еще же Полина Игоревна с ее давлением?! Ну, я забрала дневник. И даже не поверила, что так было страшно. Ты ведь нам говорила, ай, шутка, то да се, смеялась. Казалось, это тебя не очень трогает и огорчает. Но оказалось наоборот, что ты страдала очень, потому что совсем не понимала, как можно взрослым девочкам такое делать. И почему?! Получается, что Вика, Рена и почти половина класса совершили преступление?!

* * *