Тупо в синем и в кедах

Лизок. Родная. Две недели назад ты пришла в класс, и кто-то из девочек толкнул тебя в плечо… Так рассказывали потом твои одноклассники. Ты не удержалась, покачнулась и со всего маху села на стул. На свой стул. А там была сложена куча грязных гнилых яблок. Она, эта куча, хрустнула и чавкнула противно так, когда ты села. Где они эти яблоки берут каждый день, я не знаю. Где совесть у этих людей. И что было потом – ты встала с прилипшей на юбке грязью, сгнившими яблоками, и, конечно, раздался дурацкий смех со всех сторон. Смех тех самых, которым, как я выяснила у Хэттера, Вика деньги давала за бойкот. То есть она платила. Они безропотно подчинялись. Мне только папина строгость не позволяет говорить про Вику плохие слова. И потом, ругаться – это слабость. А мы с тобой, Лизок, сильные люди. Потом ты пошла домой. Сама. В школу в этот день тебя привез Дмитрий Игоревич, твой отец, потому что сильный ветер был и дождь, и холодно. И сказал, что за тобой приедет. Но назад ты пошла пешком сама. Никому ничего не сказала. Еще ходила где-то, думала. Наверное, чтобы родители не видели, что ты плакала, да? Ты была не по погоде одета – в тонкой блузке и в юбке. Потому что сказали, что будут фотографию окончательную делать в классе: вы все сидите за партами, в белых блузках, а учительница перед вами. Как будто последний урок. И юбка твоя очень мокрая была от этих яблок. Ты еще и под дождем промокла. Вечером у тебя поднялась температура. Ксения, твоя мама, волновалась, что надо в больницу. И советовалась с врачами. Но ты говорила, что все нормально, и еще неделю лежала дома, а температура не падала, а лезла наверх. Ты сильно кашляла. И когда ты попала в больницу, тебя сразу положили в реанимацию, а вчера тебя подключили к аппарату ИВЛ. Это аппарат искусственной вентиляции легких.

Лизка. Лизок!

* * *

Ну почему я не умею так писать, как ты, чтобы видно было картины, как в кино, чтобы плакать и смеяться… Я всегда откладывала сочинения на потом, до последнего момента. И писала их с усилием. Зина Иванивна сказала, Лали, слушай, твои сочинения больше похожи на научные статьи. Зачем ты препарируешь все? Зачем высчитываешь проценты за и против? Она так возмущалась. А я не умею писать так, как ты. Чтобы, как бы это сказать понятно, ну чтобы вызывать чувства: любовь, неприятие, симпатию, сочувствие… И тут хочу описать тебе все подробно. И получается коряво. Зато подробно, да, Лизок?

* * *

Лизка, нам сказали, что у тебя на фоне какого-то гриппа – двухстороннее воспаление легких, осложненное экссудативным плевритом. Как тебя угораздило?! И Дмитрию Михайловичу еще сказали: «Мы боремся». Лучше бы вообще молчали. Как теперь ждать?! К тебе никого не пускают, даже Ксению – всего на час. Твои могут дежурить только ночью. Илай сутками сидит в коридоре реанимации. Его гонят, он опять приходит и сидит на подоконнике. Дмитрий Игоревич сказал ему, чтобы он вернулся в колледж и сдал сессию, от этого будет больше пользы. Илай подчинился, но все равно вторую половину дня он сидит в больнице. Даже перестал играть в торговом центре.

Лизок! Мы уже знаем, какие препараты надо искать, чтобы ты задышала сама. Папа мой нашел. Друзья Илая, музыканты, собрали денег и вместе с Дмитрием Михайловичем и моим отцом, и бабушкой Илая, и родителями Валика (помнишь Валика? Который боялся котов калбатони Полины?) купили партию препарата. Не только для тебя, а для всей больницы получилось, всем больным купили, что им надо. (Знаю, ты бы обрадовалась этому.) Так что давай, дыши, Лизок, очень тебя прошу!

* * *

Лизок! У тебя пока без изменений. Врачи называют это «стабильно тяжелая». Дмитрий Михайлович, калбатони Агния, они же все ходят черные от огорчения. У тебя совсем нет иммунитета. Назвали какие-то новые препараты, их уже везут из Германии, я не помню, как называются они, какие-то новые, и тебя можно вытащить. Господи, что я пишу. Ты придешь в себя и будешь здорова без всяких «если», «но», «вдруг» и прочего. Здорова будешь. И все.

* * *

Вчера приезжали твои врачи. Один доктор в возрасте, с очень добрым лицом, второй красивый, зовут его Слава. Ты почему не влюбилась в Славу? Или он женатый… Если женатый, тогда ладно. Они целый день были в реанимации у тебя, Дмитрий Михайлович сказал, что советовались, как тебя перевезти в областную клинику, там современное оборудование и все такое… Но пока тебя нельзя везти.

* * *

Лизонька. Нас опять собирали на площадке перед школой репетировать этот идиотский вальс. Мы пришли. Но не танцевали. Завучка-воспиталка орала, размахивала своими руками туда-сюда. Но тут пришел Хэттер. Он такой говорит завучке-воспиталке: