Турецкие народные сказки (второе издание)

Как только мальчик это услыхал, он встает, идет к падишаху и говорит: «О падишах, вор — это я». Падишах смотрит на его обличье: «Пошел отсюда! Чтобы ты да был этим человеком?!» — говорит он и не верит ему. А мальчик клянется: «Я и есть тот человек». А падишах говорит: «Ну, если ты вор, так укради у падишаха Хинда ²⁰ его кошку и собаку и принеси мне, — тогда я поверю». А мальчик говорит: «Очень хорошо, ваша воля для меня закон»^2l. Он делает дорожные приготовления и отправляется в путь. За немного времени прибывает он в Хиндистан. Там он заказывает себе шкуру, привешивает на каждый волосок той шкуры по бубенчику и заказывает плотнику сундук. В тот вечер он идет ко дворцу падишаха, вбивает в стену гвозди, влезает наверх и пробирается во дворец. Бродя по дворцу, он попадает в покои, где спал падишах. Глядь! — а падишах спит в колыбели, и девушка с мастикой во рту, которую она жевала, качает падишаха в колыбели. Он ждет-пождет, чтобы девушка уснула и чтобы ему войти внутрь, а девушка даже глаз не смыкает. Что ему делать? Он старается украсть мастику изо рта у девушки. Он вырывает из головы волосок и начинает просовывать его в комнату через щелку двери. Протягивая волосок, он всовывает его в рот девушке. Волосок прилипает к мастике, он тащит волосок вместе с мастикой и крадет мастику изо рта у девушки. После этого проходит немного времени, и девушка погружается в сон. А мальчик скорее входит в комнату и будит падишаха. Падишах проснулся и видит — полночь, а у изголовья кто-то стоит. Мальчик встряхнул шкуру на своей спине и лишь только бубенчики, подвешенные на спине, начали звенеть— джынгыр-джынгыр ²²,— он и говорит падишаху: «Я — Азраил ²³, я пришел взять твою душу; если ты хочешь еще жить, то вставай, лезь в этот сундук: тогда не возьму твою душу». А падишах, только его увидел, со страху не знает, что и делать. Азраила он никогда не видал, да и как ты его узнаешь? «Может, Азраил такой и есть», — думает он, со страху встает и лезет в сундук. А мальчик закрывает крышку, взваливает сундук на плечи и выходит из дворца.

Мало ли идет, долго ли идет, после одного-двух дней пути он спускает со спины на землю сундук и говорит: «Эй, падишах! Если ты хочешь, чтобы я не брал твою душу, то, когда я скажу тебе: кочы-кочы ²⁴, ты лай по-собачьи, а когда я скажу тебе: писи-писи ²⁴, ты мяучь по-кошачьи». А падишах говорит: «Хорошо, милый! Что хочешь, то и буду кричать, только не бери моей души». — «Эх, если ты будешь так делать, тогда души не возьму», — отвечает он, снова взваливает на спину сундук и отправляется в путь. Идет он, идет, подходит к окраинам города; он ставит на землю сундук, говорит: «кочы-кочы» и прикладывает ухо к сундуку: изнутри падишах лает, как собака: «хав-24 хав», потом он говорит «писи-писи», и падишах мяучит: «мрнау-мрнау» ²⁴. «Ага, вот так. Когда я тебя окликну, ты подавай голос», — говорит он, берет сундук и предстает прямо пред очи падишаха. «Вот, о падишах, я принес кошку и собаку, которых ты пожелал: они в сундуке», — говорит он. А падишах говорит: «Пошел отсюда, кто знает, где ты поймал эту собаку и кошку». А мальчик говорит: «Дорогой мой²⁵, ты их узнаешь по голосу, кликни-ка их разок». Падишах подходит к сундуку; когда он сказал «кочы-кочы», оттуда послышался лай — «хав-хав»; потом он кричит «писи-писи», и снова оттуда раздается голос, как кошачье мяуканье — «мрнау-мрнау». Но так как этот голос был не очень-то похож на голос этих животных, то падишах приказывает открыть крышку сундука, глядь! — а в сундуке падишах Хинда в ночной рубашке сидит, забившись в угол. Увидев его, падишах и говорит: «Эй, негодяй! Я разве сказал тебе «Доставь мне самого падишаха», что ты отправился и принес его?» — выговаривает он мальчику. А мальчик говорит: «О падишах, что мне делать? Если бы я не принес его самого, а принес бы кошку и собаку, тогда бы ты мне не поверил, и вот я нарочно принес его, чтобы ты потом не разводил лишних разговоров». И падишах со словами «Ла хавле» ²⁶ вытаскивает падишаха Хинда из сундука. «Прости, о султан: бьемся мы вот у нас с таким шарлатаном— он над нами разные шутки шутит». Говоря так, он успокаивает сердце падишаха Хинда, дает ему в сопровождение немного воинов и отправляет снова в Хиндистан.